После возражения Джиуджи в том, как же в действительности чувствует себя нанятый им музыкант в прохладе персидской ночи, извлекая из зурны дрожащие трели, Нэсрин глубоко, что ей так не свойственно, задумалась: "На какие еще лишения способны отцы ради своих детей и ради детей ли вообще "лишаются"... или же все это задумывается и исполняется только ради более выгодного положения в меркантильном суфийском обществе?" Молодая жена придворного ученого уже второй раз за эту ночь начала перебирать в мыслях причины её с ним брака, постепенно складывая воедино кусочки невеселых мозаичных последствий, при этом в ужасе для себя обнаруживая, что так же расчетливо согласилась на свадьбу, как это делает большинство людей на всем белом свете, что мечта остаться в Суфе чуть дольше, чем того желал Керуш втянула её, глупую, в пожизненную авантюру, где гарантий на счастье никто не дает. За что боролась, на то и напоролась - в противном случае не было бы смысла. Неожиданно волна обиды на отца, на матушку Мэрмэр, на ничего не подозревающего звездочета вылилась еще большей краской на девичьи щеки. Сначала невероятно взрослое для этой девочки осмысление глобальной ошибки и затем такое предсказуемое детское переведение стрелок на окружающих.
Поджав губы Нэсрин послушно двигалась за молодым мужем вдоль коридоров усадьбы. Отвечать на вопрос о тишине в комнате новобрачных не хотелось, поэтому девушка неуклюже пожала плечами и смущенно закусила губу.
- Расскажи, из каких мест твой отец. Я слышал, что он ни разу не встречал два сезона в одной месте, но ведь у каждого человека должно быть место, откуда он родом...
С одной стороны Нэсрин нравилось, что звездочет проявляет интерес к ней и к её отцу, нравилось, что рассказывает о себе и что готов посвятить её в свои тайны. С другой, юной персиянке все еще хотелось капризно молчать и не отвечать на какие-либо вопросы. К счастью, долго думать на неприятные темы или обижаться на кого-либо девушка не умела, впрочем, как и долго не разговаривать, поэтому на последнем вопросе почтенного супруга она таки сдалась:
- Мой первый дом находился в Ширазе, - загадочно улыбнувшись дочь купца тщетно попыталась проследить за возможными изменениями в выражении лица звездочета, - Но я его совсем не помню... - шагнув в комнату с сундуками девушка нехотя отказалась от созерцания мужчины, в пользу созерцания всего помещения, - Точнее... я не помню себя в нем... - девичьи пальчики аккуратно коснулись только что захлопнувшегося сундука, а взгляд устремился за молодым супругом, - Было время, когда я считала своим домом Табриз - в него мы возвращались чаще, чем куда-либо еще.
Возможно, если бы Джиуджи был настойчивее, ему бы не пришлось сейчас нарушать традиционное содержание первой брачной ночи, а Нэсрин, в свою очередь, не думала бы о том, о чем ей не положено.
- А теперь, идем в мой тайный сад звездных снов... - вставив ножки в предложенные ей туфли, девушка послушно двинулась за своим ученым. Удерживая его руку она воодушевлялась самыми разными фантазиями на тему того, что "такого" ей мог бы раскрыть супруг. Казалось, что с его первого к ней прямого обращения миллионы песчинок уже уложились в искусственный бархан. В эти приятные тихие мгновения ночь была поистине бесконечной, как и коридоры Аль-Зумрунди, которые в свою очередь начали беспокоить нареченную звездочета:
- Мне ведь не стоит бояться? - притормаживая девочка сильнее сжимает пальчики той руки в которой держит ладонь Джиуджи, - Если хотите, мы можем вернуться... - признаваться в том, что это ей самой под конец стало жутковато, не хотелось.
Отредактировано Нэсрин (2011-07-18 11:39:34)