Мгновение или вечность прошло, прежде чем послышались первые голоса? Изра не готова была ответить на этот вопрос. Девушка так и не двинулась с места, замерев на ковре, будто высеченная из камня.
А потом все произошло очень стремительно, одна цена, другая, третья. Споры, разговоры, которых она не слушала.
Как буря в пустыне… - подумалось ей. – Все начинается с ветра, который поднимает малую одну песчинку за одной…
Она знала, помнила, как это бывало. Первое, что помнилось малому дитя – сила и мощь, и разноголосое завывание ветра. Вот и сейчас она чувствовала, как поднимается водоворот, который вынесет ее совершенно в другой мир.
Снова это чувство…
- Продана Нури аль-Хадрами, старшему евнуху царского гарема, - словно громом грянул голос господина Сахира. Колесо фортуны резко остановилось, явив ей и всем присутствующим свое решение.
Царский гарем? Благоволение Высших сил? Покровительство Матери Пустыни? О большей щедрости Судьбы могла ли я просить? Прими это, прими как принимала многое до этого, усмирив ветер. Кто сказал, что ветра нет, когда он стихает? – она мысленно улыбнулась.
Колыхнулась ткань, и Изра ожила, легким и плавным движением выпрямилась во весь рост. Смиренно опустив глаза, она с благодарностью вступала на новый путь.
Дом Сахира Ахуджи
Сообщений 61 страница 80 из 93
Поделиться612011-09-16 16:36:15
- Слово имеет границы, у мысли же границ нет
- Зарегистрирован: 2011-05-16
- Приглашений: 0
- Сообщений: 1334
- Уважение: +46
- Пол: Женский
- Провел на форуме:
16 дней 2 часа - Последний визит:
2013-04-05 23:16:42
Поделиться622011-09-25 13:42:01
- Активный участник
- Зарегистрирован: 2011-04-27
- Приглашений: 0
- Сообщений: 389
- Уважение: +105
- Провел на форуме:
3 дня 19 часов - Последний визит:
2012-04-24 17:18:01
Время на какое-то мгновение замедлило свой ход. Состоятельные люди Суфы переглядывались между собой. Одно дело вступать в торг друг с другом и совсем другое с человеком, который недвусмысленно заявил, что является ни больше, ни меньше, чем представителем самого владыки Персии. И еще в сущности не известно, от кого следует держаться подальше, от владыки или от его верного пса, охраняющего гарем повелителя, молчаливого и вежливо улыбающегося аравийца. Владыке может и дела нет, прибавится у него наложниц в гареме или убавится, а вот главному евнуху перечить не стоило.
Пока посланник египетского султана рвал и метал, требуя денег в долг, срываясь на оскорбления и угрозы, Нури аль-Хадрами знаком приказал слуге налить себе чай. Вина уже было достаточно.
Он ни на минуту не сомневался, что уже выиграл этот торг, но по-прежнему делал вид, что смиренно ожидает, будет ли названа еще более высокая цена.
Клянусь вечно голодными демонами Скалистых гор, если хоть один из присутствующих ссудит Джамиля деньгами, я его уничтожу, - он многообещающе улыбнулся израильтянину. – Вот и правильно, в этой маленькой битве победитель уже определился.
Пока посланник египетского султана заливал свои очередной проигрыш вином, хозяин дома медленно, словно смакуя слова, произнес:
- Шестьдесят пять тысяч динаров…Кто даст больше?
Работорговца все происходящее на террасе явно забавляло. Действительно, остались лишь формальности.
- Продана Нури аль-Хадрами, старшему евнуху царского гарема.
Аравиец сдержанно кивнул, улыбаясь лишь уголками губ. Джамиль ибн Саади больше не существовал. Внутренний зверь сыто урча успокоено затих, лениво слизывая свежую кровь с когтей. Это всего-навсего торг, не так ли?
Он подозвал к себе слугу, который незамедлительно поставил перед Сахиром поднос, на котором лежало несколько увесистых кошелей с золотом и один совсем маленький, с тремя небольшими, но редкими по своей красоте рубинами. Общая сумма, таки образом, равнялась вышеозвученной.
Гости, посмеиваясь, поздравлял главного евнуха с покупкой, а Нури аль-Хадрами ждал, когда Сахир Ахуджа поставит свою подпись на договоре. Затем приказал девушке следовать за слугой, который торопливо набросил на нее шелковистую ткань, скрывая ее от глаз присутствующих. Теперь никто не мог смотреть на нее без разрешения хозяина.
Аравиец был вполне удовлетворен событиями сегодняшней ночи, нет, он не зря покинул дворец.
В это время любопытный взгляд аль-Гуфура заприметил за деревьями сада какое-то движение, несколько человек заводили во двор повозку, но большего было не разобрать, и он не удержался от вопроса:
- Сахир, у тебя ранние гости? Или будет правильнее сказать слишком поздние. Боюсь, они опоздали и все самое достойное уже имеет своих хозяев, - он хитро прищурился. – Или ты еще чем-то порадуешь нас сегодня?
Нури аль-Хадрами задумчиво посмотрел на работорговца. Он был уверен в своем приобретении и все же… не слишком ли он поспешил, поддавшись желанию насолить посланнику египетского султана?
Принц Парвиз известен своим неукротимым нравом, быть может, ему пришлась бы по нраву другая девушка, более… - он задумался, подбирая нужное слово, - непредсказуемая?
В голове вырисовывался новый образ, но пока еще слишком смутный, чтобы дать ему определение. Об этом следовало подумать. Быть может, он купит еще одну, а потом выберет достойную внимания принца.
Царский дворец>>> Покои главного евнуха
Отредактировано Нури аль-Хадрами (2011-10-06 09:41:21)
Поделиться632011-09-26 17:18:14
- [ценитель прекрасного]
- Зарегистрирован: 2011-02-10
- Приглашений: 0
- Сообщений: 2908
- Уважение: +538
- Провел на форуме:
2 месяца 18 дней - Последний визит:
2013-07-14 10:54:39
Нубиец шагал впереди стражников и, остановившись напротив одной из дверей, распахнул ее ударом кулака и отошел в сторону, пропуская солдат в комнату. Звездочет по-прежнему не подавал признаков жизни и, поглядев на его бледное осунувшееся лицо с синеватыми тенями, залегшими вокруг глаз, Максуд велел обоим охранникам оставаться рядом с раненым, а сам выскочил в коридор, чтобы встретить Ксению и лекаря. Последний не заставил себя долго ждать и, жестом отстранив нубийца, стремительно вошел в комнату, с удивительной легкостью неся свое тучное тело. Стоя в дверях, раб не сводил внимательных глаз с лекаря и запоминал каждое оброненное им слово, а тот, закончив осмотр раненого, тотчас приступил к врачеванию. Повинуясь его приказаниям, молчаливые слуги несли к ложу звездочета чистую посуду и вино, лили горячую воду и подавали ветошь. Чуткие пальцы Хасана ибн Шапрута ощупали повязки на ранах, густые брови хмуро сошлись к переносице и, заметив это, один из стражников тотчас подошел к нему, протягивая кинжал, которым Джиуджи был нанесен удар. После мгновенной заминки лекарь потребовал оставить его с больным наедине и, как только его приказание было выполнено, открыл ящик со снадобьями и, запустив в него руку, принялся выискивать нужный фиал.
Выставленные за дверь, солдаты тоскливо переглянулись: приказ начальника царской стражи лишил их горячего ужина, и теперь пустые желудки напомнили о себе громким урчанием. А ведь им еще предстояло возвращаться во дворец… Ухмыльнувшись, Максуд похлопал ближайшего стражника по плечу и отправил обоих на кухню, дав в провожатые слугу. Прислушавшись к тому, что происходило за дверью, нубиец велел собравшимся вокруг него рабам не распускать язык и пошел по направлению к террасе, откуда доносились громкий голос Джамиля и кудахтанье Га-Леви. Догадавшись, что египтянин вновь остался ни с чем, Максуд скользнул в соседнюю комнату, где за шелковой занавеской томились в ожидании трое: сестры Ривка и Цила сидели в центре комнаты на ковре, тесно прижавшись друг к другу; увидев вошедшего мужчину, они испуганно замерли, и на их лицах появилось уже знакомое ему затравленное выражение. Третьей была Небит: заслышав шаги, египтянка поднялась из оконной ниши и остановилась в нерешительности, выпрямив спину и вытянув руки вдоль тела. Несмотря на то, что Максуд оставался мужчиной лишь по названию, красота Небит взволновала его, заставив пожалеть об уготованной ей судьбе. Высокая и стройная, с глазами, подведенными сурьмой и малахитом, длинными черными волосами и золотистой кожей она была похожа на египетскую Исиду: впечатление усиливало традиционное одеяние цариц Египта – прозрачное платье из голубовато-зеленого шелка, ниспадающее до самого пола, и золотая корона в виде грифа на голове.
Стоя на пороге, Максуд послал египтянке долгий взгляд, который та прекрасно поняла – опустив голову, Небит вернулась на свое место у окна, не обращая никакого внимания на встревоженных товарок.
Откинувшись на подушки, Ахуджа смотрел, как слуга ставит перед ним поднос и, подавшись вперед, поднял один из лежавших на нем кошелей, взвесив его на руке. Максуд как раз поднимался по ступеням террасы, когда услышал голос хозяина: «Пересчитай». Опустившись рядом с ним на колени, нубиец молча развязал кошель и, высыпав золото на поднос, принялся считать.
Краем глаза работорговец наблюдал за девушкой: едва прозвучали заветные слова, как Изра поднялась на ноги и теперь стояла, опустив глаза и ожидая появления слуг, которые уведут ее отсюда. «Хорошая девушка… - рассеянно думал Сахир, вытряхивая рубины на ладонь. - Но нет в ней огня». Ссыпав монеты в кошель, раб вполголоса назвал ему цифру. Посмотрев камни на свет, Ахуджа кивнул, соглашаясь, и, выхватив из рук слуги калам, поставил свою подпись на пергаменте. Рабыню увели и, пользуясь тем, что гости вновь зашумели, поздравляя аравийца с удачной покупкой, Максуд в нескольких словах рассказал своему господину о том, что произошло в доме ночью. Накрыв чашу рукой, работорговец внимательно слушал, и скоро на его лице появилась ленивая усмешка, как будто случившееся не вызвало у него ни малейшего интереса. Поэтому когда аль-Гуфур (лопни его глаза!) спросил у хозяина дома, кто это припожаловал к нему в такую рань и добавил, смеясь, что, верно, хитрый торговец оставил лучших девушек напоследок, тот предпочел ответить лишь на вторую половину вопроса, приказав рабу привести на террасу евреек.
Поделиться642011-09-28 00:50:08
- "Зараза ты!))" (с)
- Зарегистрирован: 2011-04-07
- Приглашений: 0
- Сообщений: 4361
- Уважение: +119
- Провел на форуме:
2 месяца 7 дней - Последний визит:
2013-12-16 02:14:37
Служанка кружила вокруг Хафизе, помогая закалывать в узел смоляных волос концы покрывал. Наложница не сводила глаз с площадки, коротко указывая, какое покрывало подать, шипела, когда девушка нечаянно задевала острым концом заколки кожу головы. Цена, назначенная за Изру, приятно ласкала слух и грела сердце: Хафизе много труда вложила в неё, и Изра оказалась способной ученицей.
- Брось всё! Принеси мне пиалу с молоком, живо! - рявкнула Хафизе служанке. Следующими приведут евреек, египтянка была слишком хороша, и Сахир наверняка оставит её напоследок. А эти трясущиеся овцы могли всё испортить. - Ты что, оглохла?!
Служанка обернулась быстрее: пиала уже была в руках Хафизе, когда хозяин только приказал привести Ривку и Цилю. Девушка медленно вытащила одну заколку из волос, дожидаясь евреек. Губы дрогнули, первое слово упало в застывший воздух, вонзаясь в него словно раскалённый металл:
- Госпожа Небес, дарующая урожай полям и садам, дарующая плод скоту, дарующая детей матерям, к тебе взываю, луноликая, Страж Третих Врат, услышь меня! Жертвую тебе во имя дочерей твоих! Как не расстаётся берег с рекой, ветер с листвой, небо с землёй, пусть не расстанутся дочери твои...
Сёстры, одинаково одетые, в белых шёлковых тогах похожие на жертвенных ягнят, такие же беспомощные и перепуганные, покорно вышли следом за Максудом и замерли в нерешительности. Даже Хафизе видела, как дрожат в их руках огромные веера, сложенные до поры. Уже заиграла музыка, сперва неровно, резанув слух фальшивыми нотами - музыканты устали и не сразу попадали в лад, но они быстро выровнялись, а еврейки так и стояли, глядя на гостей круглыми от ужаса глазами.
- Держи! - Служанка подхватила пиалу, с интересом ожидая продолжения: в кои-то веки выдался случай наблюдать что-то из ряда вон выходящее. Миллийка хладнокровно вонзила заколку в ладонь, и тонкая струйка крови потянулась по коже вниз, алой змеёй обвивая пальцы. - Аштарет, Госпожа Небес! Ты, не знающая соперниц, ослепляющая красотой, отними разум, затми рассудок, пусть не видят ничего, пусть не слышат ничего, пусть ничего не желают так, как этих дочерей твоих! Пусть одну видят там, где две их!
Хафизе перевела взгляд на пиалу. Пятно крови расплывалось по поверхности молока, появились рога, очертания головы...
- Ой, корова! - тихо воскликнула служанка.
Рабыни ожили. Синхронно поклонились, паника в глазах сменилась уверенностью и лёгким высокомерием. Одинаковым движением сёстры отстранились друг от друга, будто позабыв о присутствующих, белый шёлк жадно обвил гибкие тела, распахнулись веера крыльями диковинных птиц. Девушки танцевали, мелькали веера, то скрывая их от взора, то бесстыдно выставляя напоказ страстно изгибающееся тело... Или два тела?.. Невозможно было отличить их, казалось, одна девушка танцует перед огромным зеркалом, и отражение, захваченное танцем, повторяет каждое движение вслед за ней. Страсть и стыдливость, желание и целомудрие сменялись, смешивались причудливо и прекрасно, завораживая, маня и волнуя...
Поделиться652011-09-30 13:20:32
- Слово имеет границы, у мысли же границ нет
- Зарегистрирован: 2011-05-16
- Приглашений: 0
- Сообщений: 1334
- Уважение: +46
- Пол: Женский
- Провел на форуме:
16 дней 2 часа - Последний визит:
2013-04-05 23:16:42
Прав был Сахир Ахуджа, не было в Изре огня, ибо пустыне огонь не требуется. Дитя пустыни, она будто с молоком неведомой ей матери впитала нрав величественного места. Пустыня может быть тихой, спокойной, изнуряющая своим постоянным жаром и порою кажется, что все неизменно целую вечность. Но те, кто знавал дыхание пустыни, пробуждающее глубинные неистовые силы, никогда бы не назвал ее неизменной.
Девушка дала накинуть на себя ткань и увести в одну из комнат для ожидания. Ожидание – хорошее слово, когда имеешь терпение и знаешь, что тебя ждет. Но ни один человек на всех бескрайних пространствах мира не может похвастаться такой мудрость, и лишь глупец будет утверждать обратное.
Легкая ткань давила на нее, будто это был не шелк, а каменное покрывало. Но она терпеливо шла, осторожно дыша, не давая себе поблажки, не идя на поводу у слабости. Но стоило двери в комнату закрыться за ними, она быстрым шагом отошла подальше от сопровождающего и сдернула с себя ненавистную ткань и вздохнула полной грудью. Минутная слабость. Волнение окончательно схлынуло.
Девушка отошла к небольшому окошку, из которого открывался вид лишь на стену соседней пристройки.
Стеной к стене… И глазу нет простора…
Она подняла свой взор к небу – единственное, что было бескрайно и не ограниченно ничем. Сама же она теперь понимала, что как бы ни благоволила к ней судьба, но ей не ходить свободной.
Насмешливая улыбка коснулась губ. Когда же я прекращу лелеять сказку? Рабыне быть рабыней, пусть и в шелках.
Она вспомнила прошлое, разговор ее хозяйки с одной из гостьей. Та смеялась и кичилась своей свободой, предвзято косясь на Изру, которой тогда было не больше десяти. Тогда за свою неосторожность, девочка была вознаграждена тяжелой оплеухой, выругана и поднята на смех. Она никогда не забудет низкий грудной голос, который до сих пор звучит в ее ушах: «Рабыне быть рабыней».
Это уже позже Изра поняла, что главная свобода эта та, что внутри, хотя это тоже походило на сказку.
Что другим до того, что внутри? Хотя… что тебе до других?
Небо светлело на востоке, и казалось будто покрывало ночи медленно стягиваю с небосклона, дабы пробудить новый день ото сна.
Новый день… Новая жизнь… И что мне прикажешь с этим делать, матушка? – взгляд был ее обращен туда, где должна была бы быть пустыне. Где-то там сквозь за множествами стен и препонов города Суфы.
>>>>>> Царский дворец - Женская половина - Покои наложниц
Отредактировано Изра (2011-10-06 10:33:09)
Поделиться662011-09-30 18:35:25
- [ценитель прекрасного]
- Зарегистрирован: 2011-02-10
- Приглашений: 0
- Сообщений: 2908
- Уважение: +538
- Провел на форуме:
2 месяца 18 дней - Последний визит:
2013-07-14 10:54:39
Пока нубиец пересчитывал золото, посланник султана не сводил с невольницы горящих, жаждущих глаз. «Я оскорблен и унижен», - признался Джамиль вполголоса соседу, ощипывая виноградную гроздь. Слушая его излияния, Бадр ад-Дин благоразумно помалкивал и не сводил глаз с полупрозрачной шелковой занавески, которая вновь заколыхалась, пропуская на террасу чернокожего раба и двух сопровождавших его молодых женщин.
Взглянув на евреек, Сахир почувствовал, как в нем закипает гнев: близнецы застыли на краю ковра, не решаясь сделать ни шагу, сжимая в руках огромные расписные веера. Захмелевшие гости приветствовали появление сестер громкими возгласами, кто-то потребовал еще вина, а уставшие за ночь музыканты вновь взялись за инструменты и в воздухе поплыли чарующие звуки ситара… Но девушки будто оглохли и не смогли сдвинуться с места, даже встретившись глазами с хозяином, который буравил их взглядом, требуя немедленно начать танец. И хотя лицо мужчины по-прежнему оставалось бесстрастным, опытный наблюдатель заметил бы, как напряглось его тело и гневно затрепетали крылья крупного носа. «Неужели Максуд не догадался дать им вина?» – раздраженно подумал Сахир, когда девушки вдруг обменялись долгим взглядом и одновременно шагнули в стороны, раскрывая каждая свой веер. Позабыв о разговорах и вине, гости жадно следили за разворачивающимся перед ними действом и, не удержавшись, протягивали руки, надеясь коснуться обнаженного женского тела или ухватить танцовщицу за край белоснежной тоги.
Глядя на их выступление, Ахуджа начал думать, что девушки вовсе не так безнадежны, как ему показалось вначале, когда они только поднялись на террасу. Но нынче ночью боги явно благоволили к работорговцу, и как только смолкли последние аккорды и замерли веера в руках танцовщиц, гости наперебой начали предлагать свою цену.
Необыкновенное внешнее сходство сестер еще больше распаляло воображение собравшихся, понуждая их продолжать торг.
- Даю восемьдесят тысяч за обеих! – узнав голос Бадр ад-Дина, работорговец усмехнулся и, глядя на почтенного домовладельца, отсалютовал ему чашей с вином. Сумма была так велика, что Га-Леви сокрушенно заохал, вытаскивая шелковый платок и отирая взмокший лоб.
Надежно укрывшись за раскрытым веером, Ривка нашла руку сестры и ободряюще ее сжала. Цила дрожала, заглянув в лицо посланнику султана: его глаза горели вожделением, обшаривая тело девушки. Слишком много прекрасных женщин прошло сегодня мимо него, и египтянин жаждал триумфа! Заметив страх, мелькнувший в глазах невольницы, Джамиль довольно оскалился и поднял руку: «Восемьдесят пять тысяч…»
«Молитесь… - вспомнился девушке совет Хафизе. - Молитесь так, как никогда в жизни. Вам поможет только чудо... » И Цила начала молиться.
Работорговец выдержал паузу и сделал сестрам знак повернуться. Мужчины вновь зашумели, взволнованный Бадр ад-Дин прикусил костяшку большого пальца...
- Сто тысяч.
Джамиль выглядел ошеломленным: старик лишился рассудка! Но не успел он и глазом моргнуть, как принесли золото; развязали мешок, и монеты посыпались на большой серебряный поднос, звеня и подпрыгивая. Дальнейшее было похоже на дурной сон: Сахир поздравил купца с удачной покупкой, евнухи забрали девушек, и по кругу пустили чашу с вином… Довольные, гости начали подниматься, благодаря хозяина за гостеприимство и созывая рабов. Ахуджа улыбался, кивал, прижав правую руку к сердцу, и наблюдал, как охмелевшие купцы тяжело спускаются по ступеням и медленно бредут к воротам, за которыми их ожидали носилки.
Джамиль вышел последним. Спотыкаясь и удивленно качая головой, египтянин остановился напротив Сахира и, обхватив резной деревянный столб, повторил: «Я оскорблен и унижен!» Помедлив с минуту, работорговец ответил спокойным ровным голосом: «Джамиль, твои слова огорчают меня. Прошу, прими от меня подарок… Максуд!» Раб отдернул занавеску, пропуская на террасу молодую женщину в прозрачном шелковом платье до пят. Медленно ступая, она подошла к посланнику султана и распростерлась у его ног.
- Встань.
Когда Небит выпрямилась, он протянул руку, касаясь ее лица, погладил скулу и восхищенно произнес: «Она прекрасна…»
- Девушка твоя, Джамиль.
Услышав это, египтянин сорвал с шеи ожерелье из морского жемчуга и бросил его на поднос. Повинуясь знаку работорговца, Максуд накинул на девушку покрывало и свел ее вниз по ступенькам террасы. Мужчины крепко обнялись.
- Надеюсь вскоре увидеть тебя в Александрии, Сахир!
Работорговец оставался на месте до тех пор, пока еще мог видеть стремительно удалявшуюся от него фигуру посланника султана, а когда тот скрылся за воротами, развернулся и прошел во внутренние покои дома.
- Кого ты послал за ними? – отрывисто спросил Сахир, останавливаясь около комнаты, в которой лежал раненый звездочет. Нубиец, не отстававший от него ни на шаг, ответил, распахивая перед хозяином дверь: «Анвара». «Хорошо», - кивнул Ахуджа, заходя в комнату, и добавил про себя: «Прощай, Джамиль».
При появлении работорговца лекарь захлопнул крышку ящика, в котором хранил свои снадобья и поприветствовал хозяина дома легким наклоном головы.
- Салам намасте, Хасан-ага, - ответил тот, подходя к ложу и оглядывая лежащего на нем человека. - Он выживет?
- На все воля богов, - сдержанно заметил Хасан ибн Шапрут, снова наклоняясь над своим ящиком. – Я сделал для этого человека все, что было в моих силах и… да, эфенди, он будет жить.
На ладонь лекарю опустился тяжелый кошель и, спрятав деньги в длинный кожаный мешок, висящий у него на поясе, он вышел из комнаты в сопровождении молчаливого нубийца. Вздохнув, Сахир провел ладонью по лицу и еще раз посмотрел на спящего звездочета. «На все воля богов», - повторил он чуть слышно, затворив за собой дверь, и начал подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж. Внезапно вся усталость минувшего дня нахлынула на него, и каждый шаг давался с трудом. Все в доме еще спят, но совсем скоро женщины поднимутся, чтобы пойти в храм и просить у богов долгой жизни для своих мужей.
Добравшись до дверей спальни, Ахуджа некоторое время стоял, прижавшись лбом к холодному камню, которым были облицованы стены коридора. Наконец он выпрямился и, толкнув левую створку, вошел внутрь.
Поделиться672011-10-03 16:01:43
- "Зараза ты!))" (с)
- Зарегистрирован: 2011-04-07
- Приглашений: 0
- Сообщений: 4361
- Уважение: +119
- Провел на форуме:
2 месяца 7 дней - Последний визит:
2013-12-16 02:14:37
Хафизе позволила себе ещё раз выглянуть в окно, чтобы убедиться, что и египтянка покинет дом Сахира: с хозяина вполне сталось бы оставить красавицу себе. Оставил же он Кианг... Подруга - не подруга, а всё равно обидно: неужели Хафизе настолько плоха, что хозяину понадобилась другая женщина? Но на этот раз обошлось: Небит ушла подарком, с одной стороны хорошо, с другой девушке не удалось показать себя во всей красе. Наложница покачала головой, протягивая пиалу служанке:
- Стоило время тратить... Вылей в саду под дерево, яблоню или персик, не суть важно. Главное - дерево должно приносить плоды.
Ладонь саднило, с трудом оттерев кровь, девушка бросила платок служанке, и та скрылась за дверью. Суета перед домом мало беспокоила Хафизе: она практически ничего не видела за кроной дерева из окна покоев Сахира, ну забегали слуги, и что? Им за то и платят, чтоб суетились. Миллийка закончила заворачиваться в покрывала, одела сверху последнее, прозрачно-белое словно утренний туман, и отошла от окна.
Знакомые шаги за дверью заставили сердце дрогнуть, забиться быстрее, секунды, которые господин медлил прежде, чем войти, показались Хафизе целой вечностью.
- Мой господин... - Она низко поклонилась вошедшему хозяину, про себя кляня и гостей, и аукцион: Сахир выглядел совершенно измотанным, но был, по крайней мере, трезв и это само по себе радовало.
Поделиться682011-10-03 17:02:03
- [ценитель прекрасного]
- Зарегистрирован: 2011-02-10
- Приглашений: 0
- Сообщений: 2908
- Уважение: +538
- Провел на форуме:
2 месяца 18 дней - Последний визит:
2013-07-14 10:54:39
Закрыв за собой дверь, Сахир шагнул в прохладный полумрак спальни и вдохнул пьянящий аромат алоэ и сандала. Это была средних размеров комната, стены которой были увешаны тебризскими коврами, точно такой же ковер лежал на полу; слева находилось возвышение, на котором была устроена широкая квадратная постель, задрапированная красным и голубым шелком. Напротив дверей у противоположной стены стоял низенький круглый столик, вокруг которого были разбросаны круглые шелковые подушки, а в дальнем углу высокая серебряная курильница наполняла комнату запахом тлеющего сандала. Тяжелые занавески на окнах были опущены, и комнату освещало несколько отполированных медных ламп.
- Хафизе… - при его появлении миллийка отошла от окна и поклонилась, приветствуя хозяина. – Ты не спишь еще?
И хотя его голос звучал устало, в глубине души он был рад найти ее здесь. Ожидая его, Хафизе успела сменить галабею на несколько кусков разноцветного шелка, концы которых терялись в гуще темных волос. Девушка выпрямилась, и была она так хороша, что Сахир не мог отвести от нее глаз. И на всем свете не было лучше нее, и краше, и желаннее… Глаза ее, устремленные на него, сияли ярче звезд, и он наклонился, чтобы поцеловать их. Тело ее, словно смуглый зрелый плод, упало ему в руки, шелк холодил кожу, проскальзывал между пальцами, а он целовал ее запрокинутое лицо, шепча неразборчиво и страстно.
Время текло медленно и незаметно, словно густой тягучий мед, золотистый, как ее кожа… Обняв Хафизе, Сахир спрашивал себя: как можно любить кого-нибудь, кроме нее? Возлюбленная его горяча и щедра в любви, четыре года он наслаждается ею и не может насытиться… Отыскав ее руку, он раскрыл ладонь и провел по ней большим пальцем.
Поделиться692011-10-04 13:53:40
- Сокол без крыльев
- Зарегистрирован: 2010-10-21
- Приглашений: 0
- Сообщений: 6142
- Уважение: +332
- Провел на форуме:
1 месяц 1 день - Последний визит:
2012-11-15 13:14:58
Небольшая комната в глубине дома.
Когда Джиуджи открыл глаза, солнечные лучи уже прочертили вдоль постели, где он лежал, короткие полосы. Это означало, что ночь и утро миновали, но оставили после себя неподъемную тяжесть в теле и в мыслях.
Джиуджи, едва открыв глаза, понял, что находится в незнакомом месте, не в уютных дворцовых покоях, не в прохладной спальне Аль-Зумрунди. Все произошедшее накануне под каменными сводами прежде гостеприимного хабарата показалось бы ему предутренним кошмаром, который крепко врезается в память и в течение дня заставляет содрогаться, то и дело подавляя мысли о насущном, если бы не собственное совершенно разбитое состояние. «Неужели все было правдой? Ваше высочество, сможете ли вы меня простить?» - мужчина снова застонал, попытавшись перевернуться набок, и разбудил наконец-то прикорнувшего на широкой лавке вдоль стены, накрытой ковром, стражника. Тот вскочил и немедленно запретил тому двигаться. Ушедший лекарь оставил распоряжение о том, чтобы раненый находился в полном покое и не пытался вставать, лишь пил оставленный ему настой и поел.
Джиуджи этого не знал, не знал он и то, что из-за отравленного клинка был на волоске от смерти. Этого стражник ему не сообщил, так как Джэхэнджир-ага приказал ему не распускать язык. Поэтому на его вопросы, что с принцем и где музыкант... тот, на ком было женское платье, - охранник не ответил.
Звездочет снова повернулся на спину и попытался понять, почему оказался арестован. Все путанные события минувшего вечера встали перед ним: внезапное желание принца побывать на аукционе в доме Сахира Ахуджи. Его непродуманное решение завернуть по пути в хабарат Ервэхши, чтобы исполнить давнишнюю просьбу того и показать его заведение обитателям дворца. Джиуджи начал с ужасом пересчитывать тех, кому могло стать известно о том, что кто-то из царского семейства желает побывать в городе. То, что охраны рядом с ними не было, сыграло на руку нападавшим. Джиуджи стиснул зубы, собственная боль ничего не значила, ведь из-за него пострадали люди. Начитавшийся странных книг, Джиуджи и царевича считал прежде всего человеком. Похоже, именно это его и подвело. Нападавшие считали Парвиза царевичем. Они знали, на кого нападали. И лицо одного из них Джиуджи видел при дворе. Неминуемо Джиуджи вспомнился разговор за завтраком с великим визирем, посвященный как раз тому, что можно противопоставить ассасинам. Они оправдали все слухи, проникнув в город и дворец, они беспрепятственно покинули его, а теперь выполнили волю Владыки.
Периодически тело Джиуджи вздрагивало от озноба, но лоб его пылал вовсе не от болезни. Он понял, почему рядом с ним безотлучно находится стражник в снаряжении дворцового караула, а когда выяснилось, что за дверью находится и второй, все встало на свои места. Значит, во дворце его сочли виновным и арестовали. Возможно, пока только подозревают, но как ему объяснить, что он никакой не соучастник, а жертва. Ведь он-то выжил в отличии от музыканта, которого видел осевшим на пол после удара ассасина. Джиуджи постепенно вспоминал детали прошлой ночи. Ничем другим заняться он сейчас был просто не в состоянии. Когда царь узнает, что его сын попал в беду, все виновные будут наказаны. О том, каким бывает царский гнев, придворный звездочет знал, но пока что лишь как свидетель.
Поделиться702011-10-05 00:45:24
- Степная Рысь
- Зарегистрирован: 2011-03-22
- Приглашений: 0
- Сообщений: 1376
- Уважение: +77
- Провел на форуме:
14 дней 20 часов - Последний визит:
2012-02-11 02:57:28
Небольшая комната в глубине дома.
Сарматка отлично поняла, зачем её отослали, и послушно ушла. Бродила она по дому Сахира долго: пока со всеми поздороваешься, пока все сплетни соберешь да перескажешь. У почтенного лекаря были свои секреты, и Ксения не стремилась их узнать. Однако, пока травница чесала языком, раненого перенесли в комнату, пришлось тратить время на то, чтобы разыскать нужную. Ругая про себя бестолковых слуг, сарматка вошла в комнату, огляделась по сторонам, выбирая место, где можно было пристроить миску с водой и свою драгоценную тушку. Лавку прочно занял стражник, донельзя обрадованный возможностью побездельничать при исполнении. Подняв его с лежбища с помощью пары крепких словечек, Ксения вручила ему миску и опустила в неё кусок полотна.
- Что сказал лекарь? - спросила она у стражника.
- Велел пить отвар, поесть и полный покой, - буркнул тот, с тихой ненавистью глядя на травницу, лишавшую его заслуженного отдыха.
- Полный покой мы получим после смерти, - равнодушно заметила сарматка, отжимая ткань, - да и то не все. Так-с, займёмся обречённым на покой... А ты крикни слугам, чтобы поторопились с едой, их пока не пнёшь - не пошевелятся.
Раненый пришёл в себя, что сарматку весьма обрадовало, но был бледен и явно чем-то озабочен. Ксения наклонилась над ним, вглядываясь в лицо, отмечая каждое движение, ритм дыхания. Стражник сопел за спиной, то и дело напоминая о себе и о приказе своего начальника. Травница отмахивалась от него словно от назойливой мухи, отливая в пиалу оставленный лекарем отвар. Тонкое чутьё уловило несколько знакомых ароматов, но в целом Ксения затруднилась бы назвать все травы: некоторые в отваре могли пахнуть одинаково.
- Уважаемый, - она присела на край постели, держа пиалу наготове, - вам нужно выпить отвар и немного поесть. Только быстро не вскакивайте, не пугайте меня.
Поделиться712011-10-05 09:53:19
- Сокол без крыльев
- Зарегистрирован: 2010-10-21
- Приглашений: 0
- Сообщений: 6142
- Уважение: +332
- Провел на форуме:
1 месяц 1 день - Последний визит:
2012-11-15 13:14:58
Небольшая комната в глубине дома.
Одиночество Джиуджи продлилось недолго, появилась женщина в диковиной одежде. Она была незнакома придворному. Рассудив, насколько ему позволяла ситуация, что ведет женщина себя уверенно, он решил, это не была служанка или рабыня, но и на хозяйку дома она не походила.
- Уважаемый, вам нужно выпить отвар и немного поесть. Только быстро не вскакивайте, не пугайте меня.
- Вы смеетесь, милая госпожа, разве я могу сейчас кого-нибудь напугать... - попытался пошутить он, но во время вспомнил, что побывал в драке, да еще и с ассасинами, да еще и оказался ранен. Из-за последствий он мог показаться женщине страшным. Джиуджи поднял дрожащую руку и провел ладонью по своему лицу. Нос был на месте, глаза тоже, лоб и щеки на ощупь казались чистыми, без шрамов.
- Вам приказали ухаживать за мной? - Джиуджи глянул через ее плечо на дворцового стражника, который продолжал нести караул. Памятуя о своих подозрениях, он не посмел напрямую спросить, но и находиться в неведении было невыносимо тяжело. И хотя есть ему совершенно не хотелось, он даже не был уверен, что сможет что-нибудь разжевать и проглотить, так как собственное тело напоминало ему дрожащий студень, Джиуджи решил воспользоваться случаем и выпроводить охранника хотя бы на несколько мгновений из комнаты:
- Да. Я очень голоден. Съел бы и быка.
Звездочет осторожно положил руку на край одежды присевшей рядом с ним на ложе женщины и, смяв, зажал ее в кулак, чтобы та ненароком не отошла в решающий момент.
- Скажите, как ваше имя, госпожа? - он с отчаянием взглянул на пиалу, за которой тянулся шлейф из дымка и горьковатого запаха. Похоже, именно этим неприятным на вкус варевом его и поил лекарь, посещения его он почти не помнил, но обоняние и осязание запомнили.
Лежа, пить было неудобно. Джиуджи попытался согнуться, сесть, но не вышло.
- Вы не могли бы приподнять мне голову? - он заглянул прямо в лицо необычной женщины. - Или помочь сесть?
Поделиться722011-10-07 01:42:17
- "Зараза ты!))" (с)
- Зарегистрирован: 2011-04-07
- Приглашений: 0
- Сообщений: 4361
- Уважение: +119
- Провел на форуме:
2 месяца 7 дней - Последний визит:
2013-12-16 02:14:37
- Ты помнёшь мой наряд, - тихо рассмеялась Хафизе, отстраняясь. Аукцион кончился, гости покинули дом, и теперь любимый принадлежал только ей одной. Девушка сделала шаг назад, опуская на лицо белое покрывало, тонкие пальцы скользнули по щеке мужчины. - Мой господин... Твоя Суламифь, твоя девочка с виноградников будет танцевать для тебя...
Ей пришлось поправить заколки, чтобы покрывала не освободились раньше времени. На мгновение наложница замерла, отгородившись пеленой полупрозрачного шёлка, окутывавшего её подобно дымке утреннего тумана. Изящный жест руки заставил браслеты проснуться, заговорить, первое покрывало с тихим шелестом стекло к ногам танцовщицы, отсвет огня коснулся гибкого стана, осторожно разрисовывая жёлтыми языками тёмно-синий шёлк. Под шёпот браслетов, под слышимую только ей музыку, Хафизе танцевала, и блики, рассеянные медными лампами, танцевали на ткани, обнимая, лаская... Поворот головы, концы покрывала вытащили заколку, и тёмная синь второго покрывала сменилась бледно-розовым рассветом третьего.
Сам танец сложным не был: закреплённые концы покрывал не позволяли лишних и резких движений, каждое покрывало должно было падать словно случайно, каждый поворот головы был выверен и отточен. И именно этот поворот головы был самым трудным... Хафизе потратила немало времени, чтобы разучить этот танец, но он стоил потраченного времени. Он был необыкновенно красив, не зря некогда царь Соломон заплатил на него головой Иоанна Крестителя.
Тело извивалось как язычок пламени, шёлк обнимал его будто нетерпеливый любовник, то бесстыдно обтягивая прелести девушки, то скрывая их от взора. Поворот головы, третье покрывало упало на ковёр, открыв шафранно-жёлтый день четвёртого.
Поделиться732011-10-08 00:51:36
- Степная Рысь
- Зарегистрирован: 2011-03-22
- Приглашений: 0
- Сообщений: 1376
- Уважение: +77
- Провел на форуме:
14 дней 20 часов - Последний визит:
2012-02-11 02:57:28
Небольшая комната в глубине дома.
Вопрос про приказ развеселил сарматку: ей никто в жизни не приказывал, да и не позволила бы дочь степей командовать собой.
- Не то чтобы приказали, скорее попросили, - пояснила она, отставив на время пиалу и осторожно помогая раненому приподняться. Свободной рукой травница тут же подпихивала под спину мужчины подушки, чтобы ему не пришлось напрягаться и тратить и без того иссякшие силы. - Зовут меня Ксения, я травница, живу тут неподалёку, вот меня и позвали. Старый Хасан ибн Шапрут, да продлят боги его дни на тысячу лет, оставил вас на моё попечение... У вас настороженный взгляд, эфенди. Вас что-то беспокоит?
Ксении показалось, что раненый слишком уж пристально наблюдает за стражником. Это показалось ей странным, тем более, что Сахир вряд ли бы оставил у себя кого-то незнакомого, а тем более - мужчину, даже если тот был бы при смерти. Он и лекарей-то не звал в свой дом. "Непонятно... Получается, что бояться ему нечего, но всё равно он ведёт себя странно, словно боится чего-то. Действие яда? Или противоядия? Не похоже, он вполне осознаёт, где находится и кого перед собою видит. Тогда что?" Стражник, ворча себе под нос, соизволит таки выйти за дверь, нарочито громко топая сапогами. Сарматка проводила его взглядом и покачала головой:
- Как дитя, ей-богу... Миску-то зачем уволок, оглашенный? Теперь будет таскаться с ней, как дурак с писаной торбой... Господь-вседержитель, а ещё женщин глупыми называют...
Она вновь протянула пиалу с отваром мужчине, делая вид, что не заметила, как тот вцепился в её сколу. К этому травнице было не привыкать: после каждой роженицы приходилось одежду вообще выбрасывать, так сильно "слабые" женщины рвали всё, что только попадалось под руки во время потуг. Да и больные тоже разные попадались, иной раз и отбиваться приходилось от разбушевавшегося в припадке безумия человека. Так что такой жест был очень даже безобидным.
Поделиться742011-10-09 13:44:02
- Сокол без крыльев
- Зарегистрирован: 2010-10-21
- Приглашений: 0
- Сообщений: 6142
- Уважение: +332
- Провел на форуме:
1 месяц 1 день - Последний визит:
2012-11-15 13:14:58
Небольшая комната в глубине дома.
Джиуджи бросил пронзительный взгляд на дверь, прикрывшуюся за стражником, с усилием оперся на подгибающийся локоть, усаживаясь в подушках. Женщина умело поддержала его и поднесла к губам чашу. Несколько мгновений, которые он так старался выиграть, отсылая своего охранника за едой, были потеряны.
- У вас настороженный взгляд, эфенди. Вас что-то беспокоит?
- Нет, что... Да, я, похоже, попал в беду и не знаю, кому теперь могу доверять... Я Джиуджи аль-Суфи, который был царским звездочетом. В смысле, я и есть царский звездочет. Все еще... Ксения, скажите, чей это дом и как я тут оказался? Почему тут был этот человек с оружием?
Мужчина свободной рукой придержал пиалу с другой стороны и сделал небольшой глоток.
- Горько... - тонкая струйка питья стекла с уголка губ, до него донеся аромат сушеных трав, - А я про тебя слышал. В Суфе говорят, ты знаешься с дэвами... А про то, что ты еще и знаешься с городскими стражниками, я не слышал... Помоги мне, и я щедро награжу тебя... Прошу тебя...
Дверь распахнулась, появился другой стражник, такой же рослый, в таком же снаряжении, и встал рядом у стены. Раненый тут же отвел взгляд от лица склоненной к нему женщины и сосредоточенно сделал большой глоток, пытаясь убедить окружающих, что ничего, кроме лечения, тут и не происходило, но по закону подлости подавился настоем и громко закашлялся.
- Ну так что ты ответишь, Ксения? Что сказал лекарь, скоро ли я смогу встать и чем я был ранен? В груди очень тяжело, в глазах немного кружится, и ноги меня будто не слушаются... - Джиуджи вдруг понадеялся, что все ему приснилось или пригрезилось от этих лечебных отваров, которыми любят пичкать больных лекари и знахари. Ему пришло в голову соображение, что он просто попал в пьяную драку в хабарате, хотя обычно ему удавалось их избегать. Просто этой ночью ему не повезло. Ассасины же и принц ему пригрезились, просто разговор с визирем всплыл не ко времени в памяти.
Вытерев губы, он посмотрел на стражника и громко спросил, словно скрывать ему было нечего:
- А где мои спутники? Кажется, мы были втроем... - язык так и не повернулся произнести имя принца. - Тот же был инкогнито, вроде бы. Может быть, моя вина еще тяжелее... Просто память надо мной смилостивилась, и настоящее подменила сказочной выдумкой о таинственных ассасинах, которые возникли из ниоткуда и шли никуда. И скоро ли я поправлюсь, чтобы отблагодарить гостеприимного хозяина?
Поделиться752011-10-10 15:29:35
- [ценитель прекрасного]
- Зарегистрирован: 2011-02-10
- Приглашений: 0
- Сообщений: 2908
- Уважение: +538
- Провел на форуме:
2 месяца 18 дней - Последний визит:
2013-07-14 10:54:39
Множество женщин знал он: гречанок с молочно-белой кожей, голубоглазых и робких; кофейного цвета египтянок, яростных в любви и безумных в ревности; смуглых и черноглазых евреек, искусных в пении и танцах; сладострастных марокканок, чья яркая и пламенная красота увядает так рано; чернокожих нубиек, носивших на запястьях и щиколотках широкие золотые браслеты; застенчивых и молчаливых индианок, известных своей покорностью и верностью. Но та, что танцевала сейчас для него, была воистину прекраснейшей из женщин, ибо тысячу раз может любить человек, но лишь один раз он любит.
Присев на широкую ступеньку, ведущую к подножию устланного покрывалами ложа, Сахир смотрел, как танцует наложница, окутанная облаком разноцветного шелка. Легкая полупрозрачная ткань обвивала гибкие бедра и то расходилась в стороны с каждым новым взмахом тонких, украшенных браслетами рук, то вновь нетерпеливо и страстно льнула к обнаженному телу танцовщицы… Одно за другим падали шелковые покрывала, и отсветы огня плясали на золотистой коже, на бронзовых волосах, отражались и таяли в бездонной манящей глубине янтарных глаз.
Хафизе повернулась, вся будто охваченная пламенем – оранжево-желтая ткань облепила грудь, огненными струйками сбегая вниз по телу; один ее взгляд, изгиб ее пурпурных губ наполняли его душу необъяснимым томлением. Мгновения, которые девушка медлила, прежде чем сбросить покрывало, показались ему вечностью… Положив ладонь на колено, Сахир невольно сжал пальцы: сквозь бирюзовую дымку просвечивал розовый опал – согревшись между грудей ее, камень приобрел глубокий нежный цвет и живое сияние.
Поделиться762011-10-12 23:52:53
- Степная Рысь
- Зарегистрирован: 2011-03-22
- Приглашений: 0
- Сообщений: 1376
- Уважение: +77
- Провел на форуме:
14 дней 20 часов - Последний визит:
2012-02-11 02:57:28
Небольшая комната в глубине дома.
Сарматка улыбнулась, услышав про дэвов. С этими существами она как раз и не зналась, да и вообще считала их досужим вымыслом, как и многих существ, о которых рассказывали всякие байки и былички.
- Вы в доме торговца Сахира Ахуджи, поблагодарить его сможете, когда он соизволит проснуться и навестить вас. Полагаю, ближе к середине дня. Насчёт стражников сказать ничего не могу, видимо, им приказали вас охранять, - она последовательно отвечала на вопросы звездочёта, пытаясь понять, какого рода помощь могла понадобиться мужчине кроме лечения.
"Я же говорил, это крайне непочтительно..." - присутствие брата внезапно почувствовалось столь явственно, что травница едва удержалась от искушения обернуться: казалось, древний демон разглядывает раненого, стоя у неё за спиной.
"Вообще-то, кое-кому в это время полагается спать!" - огрызнулась Ксения, на что демон отпустил бородатую и скабрёзную шуточку про барана и то, что ему полагается. Но умолк, оставив после себя ощущение лукавого присутствия.
- Возможно, попозже я смогу у них что-то узнать... - Стражник у двери презрительно фыркнул, но ничего не сказал. Ксения обернулась, смерила его взглядом и твёрдо заявила. - Я узнаю у них. Думаю, один их них вряд ли захочет признаваться, что периодически пользуется моими услугами... Так вот, я действительно знаюсь с дэвами, джиннами, городскими стражниками и прочей нечистью - травнице без этого никак: большинство трав надо собирать за час до рассвета, когда они набирают наибольшую силу, и в этот же час нечисть лютует сильнее всего. Встать вы сможете, когда всё это "голова кружится, в груди тяжело" перестанет вас беспокоить - рану нанесли отравленным клинком, состав яда мне неизвестен, не сталкивалась я с таким. Так что отдых, покой и сон, если хотите поскорее поправиться...
Ещё один косой взгляд на стражника, который уже не так гордо задирал голову, отводил глаза и смущённо покашливал. Ехидный и вредный норов "византийской смиренной христианки" среди стражников, да и среди тех, кто хорошо знал Ксению, едва ли не в поговорки вошёл. А там поди покажи, что бегал к ней за травами от застуженной спины, а не за бодрящим зельем для постельных побед...
- Ваши спутники ушли вскоре после того, как стражник привёл меня. Молодая женщина и византиец. Куда - сказать не могу, я не прислушивалась к их разговору.
Поделиться772011-10-13 15:56:37
- Сокол без крыльев
- Зарегистрирован: 2010-10-21
- Приглашений: 0
- Сообщений: 6142
- Уважение: +332
- Провел на форуме:
1 месяц 1 день - Последний визит:
2012-11-15 13:14:58
Небольшая комната в глубине дома.
«Ясно, меня все-таки взяли под стражу», - Джиуджи со вздохом откинулся на подушках. Именно такой вывод напрашивался сам собой после слов городской врачевательницы: «Им приказали вас охранять». «Ну, а то, что это не простые городские стражники, а молодцы из царского дворца, не лучше ли всего свидетельствует, в какой серьезный переплет я попал?» - звездочёт с волнением выслушал речь Ксении. Женщина говорила вольно, именно такие повадки и отличали женщин, что вели в Суфе самостоятельную жизнь, а не сидели за высокими стенами домов богатых мужей. Вот и его собственные жены были такими же вольными и острыми на язык.
Он невольно улыбнулся тому, как смело знахарка поставила городских стражников на одну доску с нежитью, продолжив его шутку. Но, похоже, дворцовый тоже принял довольно близко к сердцу эту колкость. Или все-таки дело обстояло немного в ином, о чем он тоже не подозревал. Прошлая болезнь, длинная и тяжелая, вырвала его из привычной жизни, сместила колею куда-то в сторону огненной реки смерти. Вот и сейчас он никак не мог придти в себя, будто не несколько часов находился в забытьи, а несколько лет, и он не понимает очевидных вещей. Может, и царь теперь на троне другой?
Вот и ответ Ксении на вопрос о его спутниках ввел придворного в замешательство.
«Молодая женщина и византиец? Откуда? Кем? Почему? Она ведет речь об Эмилиане, придворном музыканте. Но откуда она знает, что он византиец? Догадалась? Стоп, он же был одет в женский наряд... Я сам приказал принести ему паранджу... Но как он мог один оказаться в двух лицах? Или у знахарки самой двоится в глазах от ее зелий? Быть того не может! Ни того, ни этого! А принца не могли принять за византийца? Он наряжен был как обычный суфиец... Значит, не о принце она говорит...» - понять, что произошло, было невозможно. Джиуджи помнил, что с кем-то разговаривал и даже не с одним человеком. Как минимум у одного были усы, у другого на голову наброшен капюшон.
- Понятно, - выдавил он из себя, хотя ничего понятного не было.
- Но, скажите, откуда взялся здесь дворцовый караул? Я знаю, что он покидает дворец вместе с членами царской семьи или по распоряжению Джэхэнджира-ага. Скажите, господин Ахуджа ведь проводил аукцион, да? Не было ли на нем одного из царевичей? - Джиуджи постарался сказать так, чтобы его голос не дрогнул.
- Надеюсь, мои болячки скоро заживут. Яд, говорят, если сразу не убивает, то... - мысли мужчины вдруг затянуло темной дымкой. - А так, я почти поправился. Я благодарен вам, Ксения, за заботу. Здесь, я не могу приказывать, очевидно... У меня есть вопрос... - Джиуджи поднял голову и посмотрел на охранника, - А скажите, какая опасность мне может угрожать в доме почтенного господина Ахуджи? Как говорят в Суфе, укрепленней его дома только царский дворец да тюрьма «Зиндан». Уважаемый, вы можете пойти отдохнуть...
Поделиться782011-10-19 00:28:46
- "Зараза ты!))" (с)
- Зарегистрирован: 2011-04-07
- Приглашений: 0
- Сообщений: 4361
- Уважение: +119
- Провел на форуме:
2 месяца 7 дней - Последний визит:
2013-12-16 02:14:37
Огненный шафран словно раскалённые, занимающиеся пламенем угли, шевелился будто живой под ногами танцовщицы, благородная бирюза пятого покрывала быстро пала в шёлковый огонь, оставив на девушке ало-багряный след, расшитый золотом, мягко мерцавшим в свете жаровень. Утренняя прохлада касалась тела колкими невидимыми пальцами, напоминая об усталости, о бессонной ночи и долгом дне перед ней, но Хафизе и не думала останавливаться - танец захватил её, кружил её как девадаси, лишая воли и разума, оставляя лишь ритм и желание танцевать. Звенели бесчисленные браслеты, звенела музыка в голове, и следуя ей изгибалось полуобнажённое тело.
На мгновение застыв и метнув в хозяина взгляд, исполненный неги и страсти, девушка медленно подняла руку, вытащила из волос шпильку и в последний момент подхватила концы седьмого, молочно-белого покрывала, уже готового соскользнуть с золотистой кожи вслед за шестым. Бронзовые волосы водопадом рассыпались по спине, закрывая обнажённую спину, развела руки в стороны, зажав концы покрывала между пальцами. Тонкий шёлк отгородил наложницу от её господина, позволив видеть лишь тёмный силуэт красавицы, проступивший на ткани отчётливо и дразняще. Она обернулась резко, одновременно заворачиваясь в белый шёлк, приблизилась к Сахиру и остановилась так близко, что почувствовала коленями тепло его тела, отчего по спине волной пробежали мурашки. С трудом совладав с волнением, Хафизе поклонилась низко, услужливо и тихо спросила:
- Надеюсь, я смогла угодить своему господину?
Поделиться792011-10-19 02:08:24
- Степная Рысь
- Зарегистрирован: 2011-03-22
- Приглашений: 0
- Сообщений: 1376
- Уважение: +77
- Провел на форуме:
14 дней 20 часов - Последний визит:
2012-02-11 02:57:28
Небольшая комната в глубине дома.
- Да, Сахир проводил аукцион, но я видела там лишь одного приличного человека. Если мои глаза меня не обманули, это был Нури аль-Хадрами, царский смотритель гарема. остальные на царевичей похожи не были даже в лучшие свои годы...
Сарматка поднялась и подошла к стражнику. После некоторых колебаний тот сказал, что и сам толком ничего не знает, что Искандер-ага велел охранять звездочёта и что на них вроде бы напали демоны. На немой вопрос в глазах женщины, стражник одними губами шепнул "ассасины" и умолк, всем своим видом давая понять, что и так сказал много лишнего. Так же тихо Ксения тонко намекнула, что такое мужество заслуживает награды и чтобы он не очень торопился уходить из дома. Вернувшись к раненому, сарматка сделала вид, что поправляет подушки за спиной Джиуджи и прошептала, пользуясь тем, что первый стражник впустил сонного мальчишку с подносом, и шум заглушил её слова:
- В доме вам опасность не угрожает, стражник сказал, что вас охраняют от демонов... - Внезапно она поняла, что именно беспокоило звездочёта. - Но вы не пленник, просто ваши спутники привезли вас в то место, которое им показалось ближе и безопаснее. А Джэхэнджир-ага решил, что стражники лишними не будут...
Царевич? Ксения никак не могла отделаться от мысли, что ночью она что-то упустила. То и дело вспоминалась эта треклятая третья лошадь с непонятной поклажей, но женщина отгоняла назойливое видение - мало ли что могло привидеться в ночной мгле? Посторонившись и приняв поднос у паренька, травница устроила его поудобнее на коленях Джиуджи, села подальше, чтобы ненароком не перевернуть поднос. Стражники бурчали в углу, обмениваясь чем-то "совершенно секретным", потом оба вышли, притворив за собой дверь и предварительно выгнав слугу.
Поделиться802011-10-19 16:23:44
- Сокол без крыльев
- Зарегистрирован: 2010-10-21
- Приглашений: 0
- Сообщений: 6142
- Уважение: +332
- Провел на форуме:
1 месяц 1 день - Последний визит:
2012-11-15 13:14:58
- Аукцион.
«Похоже, Парвизу бы не удалось сохранить свое инкогнито в присутствии царского евнуха", - и тут Джиуджи накрыло волной воспоминания. На лоб проступил пот, к телу прилипли те лохмотья, что остались от его рубахи: «Как я мог недоумевать, почему оказался в доме работорговца, если сам стремился попасть сюда. И в бреду, наверняка, я произносил это имя. Но пусть будет лучше этот дом, чем дворец... лучше умереть от яда, чем оказаться на приеме у царских заплечных дел мастеров. Но почему принц Парвиз оказался вместе со мной в хабарате? Мы же собирались именно в этот дом, развлечься и... Яд, сказала знахарка. Наверное, я временно потерял память из-за действия яда, - Джиуджи закрыл глаза и не сдержал стона сожаления: - Что же понесло меня в хабарат, нужно было сразу ехать в дом Ахуджи, нас здесь ждали и мы были бы здесь в полной безопасности... Я же сам написал ему записку, которую передал тому мальчишке, Рошэну, кажется.
Мужчина распахнул глаза, почувствовав, как на него давит что-то, кроме сожалений. Это Ксения склонилась к нему, чтобы поправить подушки. Джиуджи немедленно покраснел из-за своей несдержанности.
- В доме вам опасность не угрожает, стражник сказал, что вас охраняют от демонов... Но вы не пленник, просто ваши спутники привезли вас в то место, которое им показалось ближе и безопаснее. А Джэхэнджир-ага решил, что стражники лишними не будут...
- Я не боюсь ни демонов, ни людей. Точнее, опасаюсь людской молвы... - ответил он, - Подозреваю, что после этой ночи обо мне поползут скверные слухи... И покровительство начальника дворцовой стражи не поможет, - голоса звездочет тоже не повышал, бросил тревожный взгляд на принесенный ему то ли ужин, то ли завтрак, то ли обед и быстро опустил, - Я не могу положиться на время, оно против меня. Так вы поможете мне, если я попрошу кое о чем? - Джиуджи сглотнул, поняв, что со стороны кажется, что он рассматривает грудь врачевательницы. Очень кстати она установила на его коленях поднос. Взяв в дрожащую руку ложку, мужчина задумчиво перемешал похлебку, которая приятно взгляду дымилась, а пахла так, что заставила три желудка из четырех протяжно возмутиться.
В мозгу свербила мысль, как же нападавшие могли знать, что принц окажется именно в том месте, где и оказался. Слепо глядя на шепчущихся стражников, Джиуджи снова перебрал в памяти всех, кто мог оказаться в курсе его ночных перемещений. Он не мог с точностью сказать, чем занимались в его отсутствии царевич и придворный музыкант, но чем больше думал, тем больше уверялся в том, что вина лежит исключительно на нем. На его длинном языке и нерасторопности.
Дуя на мясное варево, но все равно обжигая губы, Джиуджи сделал глоток и неожиданно для самого себя спросил Ксению:
- У вас большой опыт, госпожа Ксения. Я слишком хорошо выгляжу для умирающего? Говорят, я был при смерти.
