Парвиз совсем недавно вернулся во дворец, и настроение его не было безоблачным. Стены дома навевали детские воспоминания, но казались такими холодными одновременно, что хотелось сесть на коня и умчаться, рассекая даль, навстречу новым землям, откуда вырвала его прихоть царя. Принца тянуло в бои, в объятья чувственных иноземных красавиц, к кострам и к ночным байкам верных друзей, но присутствие его потребовалось во дворце, и на этот раз оставалось только смириться.
Парвиз не появлялся здесь много месяцев, в дорогах время словно замедляло свой ход, в Суфе же все всегда шло своим чередом. Порядки опять пытались вынудить царевича облачиться подобаемо месту и статусу. На этот раз он без видимого запала отнесся к оценивающим взглядам брата и нравоучительным приветствиям отца, но вести о молодой царевне делали тонкую складку между бровей все более заметной.
Куда бы ни пошел принц, повсюду ему встречались заискивающие лица. Любую небрежность в костюме слуги тут же поправляли, у царя был праздник, и ни единая деталь не могла нарушить общего блеска, наведенного во дворце. Но тревожило Парвиза не это. Как Салар мог снова так унизить его мать.
Если мальчиком принц находил объяснение недовольства царицы в ее необузданном нраве (ведь иметь рядом много женщин - хорошо, это подтверждает значимость любого мужчины, статус и богатство, а его отец самый сильный и влиятельный), то теперь он осознавал, чем были вызваны  ее тревоги.
- Царица!
Парвиз сбежал по невысоким ступеням к площадке у пруда и склонил голову перед первой женщиной Персии. Он знал, о чем сейчас все мысли Саадат, даже если она превосходно скрывала их от остальных, однако не стал затрагивать опасную тему.
- Как вы? Сегодня я видел своего юного брата. Он так вырос, - Парвиз качнул головой, – но совершенно не возмужал. Меня волнуют его увлечения.
Принц едва заметно улыбнулся, вспомнив о длинных ресницах Камала, поднял на мать полный скрытого обожания взгляд и резко прервал свою речь. Царица выглядела так надменно и величаво, даже на лоне природы находясь в окружении свиты и слуг, что его обыденный тон казался здесь неуместным.
- Но не о том, - произнес Парвиз, расправляя плечи и словно вырастая на глазах. - Я хотел лишь выразить вам свое почтение и подтвердить безоговорочную верность.
Поддержка на расстоянии не могла быть эффективной, он отвел взгляд, как нашкодивший ребенок, за это он порой ненавидел Саадат, она всегда вызывала в нем чувство сродни благоговению. И хотя слова Парвиза были правдивы, между отцом и матерью, он предпочел бы встать на сторону второй, однако принц редко появлялся во дворце и уже не мог, как в детстве, просто бездумно перечить царю и придворным, получая не слишком суровые, но ощутимые наказания.
Впрочем, сейчас он находился здесь, его руки были свободны, а разум практически трезв. И уже второй день его посещали совершенно безумные мысли: если его фигура во дворце слишком заметна, то его слуга привлечет к себе меньше внимания, при условии, что не будет слишком часто попадаться на глаза, а он умеет этого не делать. Суедама хитер, красив и вполне может завоевать расположение нежной, мало видевшей жизнь девочки. Нет, разумеется, он ни в какое сравнение не идет с царем Персии. Парвиз нахмурился, эта идея не выходила из головы, молодая жена отца получила слишком большое влияние, кроме того, горожане были в совершенном восторге от новой избранницы повелителя. Принц не мог смотреть на происходящее с должным спокойствием. Отец был велик, но сейчас он влюбился, как мальчишка, и демонстрировал свою невесту, словно в стремлении доказать, что молодецкая удаль еще переполняет его. Виновата во всем, разумеется, самозванка. Следовало что-то предпринять.
Парвиз взглянул на мать и заставил себя улыбнуться. Озвучивать свои мысли вслух было нельзя, царица с детства считала его слишком непродуманным и импульсивным. Возможно, и она таила какие-то мысли на сей счет, принц ждал, когда Саадат заговорит об этом сама.

Парвиз смотрел в лицо царицы, с новым интересом разглядывая знакомые с детства черты, пока горячие ладони касались его щек. Саадат была все той же, какой он запомнил ее перед отъездом: безупречно убранные волосы, гладкая кожа, подвергавшаяся регулярно массе ритуальных процедур, горделивый взгляд, только чуть более усталый, чем обычно, чувственные губы. Мягкие прикосновения их умели так ласкать, как способна была только его мать. Уста ее могли и сыпать проклятьями, Парвиз не раз заставал царицу в гневе. Несчастны те, кому довелось испытать немилость Саадат на себе.
Принц промолчал и отправился вслед за ней. Мелодичное пение девушки из свиты не утихало.
- У Персии лишь одна царица, никто не смеет ее затмить, - он улыбнулся на шутку матери. – Вы сегодня лукавы.
Парвиз посмотрел на солнце, смуглая его кожа отливала бронзой, в походах загар прилип сильнее.
- Если б мое присутствие здесь приносило хоть какую-то пользу, я бы появлялся чаще. Но брат отлично справляется с делами.
Он снова взглянул на Саадат, едва уловимо от нее веяло каким-то душистым эликсиром.
- Быть может, царица хочет развлечений? Я привез из похода такого славного темнокожего забияку, он словно настоящий дэв. Буен. Но развеселит любого. А те ткани. Вы видали, как одеваются в дальних сатрапиях? - Парвиз сделал паузу, он не знал, какую помощь предложить Саадат в поисках снадобья от ее главной головной боли.
- А может быть, я смогу оказаться полезным вам во дворце?
Принц снизил голос, нарочито непринужденно оправил складки своего кафтана и посмотрел на слуг, оставшихся у пруда. Возможно, некоторые из них пытались расслышать, о чем говорят мать и сын, однако с такого расстояния это было практически невозможно.
- До прибытия моей названной невесты, уверен, мало кто обратит на меня внимание. – Парвиз нарочно упомянул и об этом событии, чтобы хоть как-то приободрить царицу, не родительская ли в большей степени была заслуга – его ближайшая свадьба. - Вы рады, что мне, наконец, подрежут крылья? –лукавый взгляд скользнул по лицу Саадат. - Теперь я буду почти таким же важным, как брат, не правда ли?
Принц галантно поднял небрежно выбритый подбородок и провел по нему пальцами.
- Но мое предложение в силе. И я бы как никогда хотел исполнить свой сыновний долг.
Он остановился и взял Саадат за руки.