Дом Сахира Ахуджа

Спустя несколько дней Джиуджи все еще вспоминал происшедшие события, что было неудивительно, но никак не мог связать воедино все произошедшие в ту долгую ночь события, а это его не на шутку тревожило.
В доме гостеприимного рабовладельца Сахира Ахуджа он больше спал, поэтому не смог утолить любопытства домочадцев об этом человеке, торгующем людьми. Какие бы слухи не ходили об этом доме, ни подтвердить, ни опровергнуть он ничего не мог. Хотя ему рассказали в первый же вечер после возвращения в Аль-Зумрунди, что повозка с раненым долго стояла у ворот дома рабовладельца. "Какая же в том вина владельца дома? - пожимал плечами Джиуджи, - Просто его управляющий не такой расторопный, да и ты разве иначе поступил, стучи посреди ночи какие-то оборванцы в дом? На мне же золотыми буквами не написано, что я царский звездочет".
  На это замечание управляющий поднял глаза к небесным светилам, пробормотал о том, что заботится о молодом господине, как о родным сыне, и опечален его колючими словами. А вот старшая жена Амерхия хихикнула и сказала, что слышит первое разумное слово от своего молодого мужа, и расскажет об этом остальным в гареме.
  То ли приготовленные знахаркой Ксенией снадобья оказались чудодейственными, то ли крепкий организм Джиуджи из упрямства решил не сдаваться болезни, но он очень быстро пошел на поправку. Несколько раз в день у него еще случались головокружения, но вызванный лекарь не смог ему запретить подниматься с постели и разгуливаться по обширной усадьбе. Джиуджи бродил по изумрудному саду Аль-Зумрунди, размышляя, что же стряслось той ночью. Обычно от воспоминаний голова начинала нещадно болеть. Пару дней он все-таки провел в постели, поэтому заботливая Зулейка ему пересказала все городские слухи и новости. О похищенном принце не сообщалось ни в тех и ни в других. В основном говорили о какой-то богатой невесте, недавно оставшейся сиротой. Ему даже на какое-то время показалось, что все произошедшее ему привиделось. Но ранения и отравленный клинок, который Джиуджи забрал с собой, этому противоречили. Джиуджи поклялся бы перед Священным огнем, что видел, как принц Парвиз падает после подлого удара незнакомого убийцы, и лишь после этого ассасин пронзает ему руку. Джиуджи невольно провел рукой по забинтованным плечам. Он послал во дворец царя слугу и знал, что Хасафу вызывал к себе начальник дворцовой стражи Джэхэнджир и выспрашивал о произошедшем, но на этом все и завершилось. Молчание вокруг отсутствия среднего принца настораживало Джиуджи. Конечно, все знали, что Парвиз любит внезапные отлучки из дворца, но о похищении все равно скоро узнают, так стоило ли ему молчать? Придворный звездочет не знал, о чем бредил, кажется, как раз говорил о похищении, но теперь не смог бы сказать точно.
  Сегодня Джиуджи чувствовал себя гораздо лучше и вопреки запретам лекаря решил пройтись по городу. Он не стал никому говорить, что собирается навестить Ервэхши.

На улицы Суфы