Крепостной лекарь уже был у Зумрада. Он недовольно качал головой, что-то бормотал себе под нос на незнакомом ассасину языке (явно что-то недоброе), но быстро и уверенно работал. Аль-Хариджи вздохнул с облегчением, когда с ним закончили возиться и безапелляционно заявили, что, мол, "жить будешь, глупый мальчишка, а встанешь - прикую к постели цепями".

Зумраду очень хотелось закрыть глаза, заснуть, чтобы отключиться от боли (хотя лекарь дал ассасину какой-то отвар, и стало полегче), но вот-вот должны были доложить о пленнике. Словно в ответ на эти размышления в дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в келью вошёл молодой фидаин.

- Эмир? - вспомнил аль-Хариджи мальчишку, которого в последнее время часто замечал рядом с Арраном. А иногда фидаин, стараясь себя не выдавать, следовал за своим кумиром, следил за ним потихоньку со щенячьим восторгом в глазах.

- Даи, - юноша смиренно поклонился, но лицо его ровным счётом ничего, кроме безразличной вежливости, не выражало. - Меня послали передать вам, что размещение пленника и его охрана вверяется господину аль-Тахиру.

Зумрад удивлённо посмотрел на Эмира, даже порывался сесть, но вовремя себя одёрнул.

- Он уже вернулся? - аль-Хариджи с трудом сдержал улыбку. И то хорошо. Потому что искать Аррана Владыка вряд ли бы позволил.

- Да.

- Хорошо. Передай, что я появлюсь у него, как только смогу.

Мальчишка снова поклонился и, больше не сказав ни слова (только во взгляде - явное недовольство чем-то), даже не кивнув, вышел в коридор.

"Не передаст," - вдруг мелькнуло в голове у аль-Хариджи. Кажется, этот фидаин что-то утаивал. По крайней мере, вёл он себя исключительно сдержанно. Зумрад уже давно привык, что не нравится многим молодым ассасинам, что они думают и говорят, будто он нечестно выбил себе статус даи. Это, интересно, как?.. Вот Эмир наслушался баек и теперь позволяет себе не отвечать старшему по званию и делать вид, что он - примерный фидаин. Мол, "я честен, и поэтому вы не достойны моего внимания". Ничего, мальчишка, когда ты захочешь стать даи (а может, уже и подмазываешься к вышестоящим вроде того же Аррана?), ты поймёшь, что просто так эти дела не делаются. И никакое "подмазывание" не поможет.

Нарастающее раздражение от мыслей о продажности системы невольно приостановил очередной стук в дверь. На этот раз ответа терпеливо ждали.

- Войдите, - прикрыв на секунду глаза и вздохнув, произнёс даи.

В келью едва ли не влетел фидаин, которого Зумрад просил докладывать об исполнении приказа. Он даже дверь забыл закрыть, и, быстро поклонившись, вытянулся перед аль-Хариджи.

- Господин аль-Тахир вернулся! Он решил сам сопровождать принца и взял только двух фидаинов! Принц, конечно, связан, но мало ли! Я передал Владыке, но он перепоручил это господину аль-Тахиру...

- Я знаю, мне уже сказали, - перебил тараторящего и несколько непочтительного фидаина Зумрад.

-  Откуда? - ляпнул тот, но тут же закрыл рот ладонью. Ребёнок совсем.

- Не важно, продолжай.

- Так вот, я случайно узнал, - и глазом не моргнул, паршивец, а врал ведь про "случайно", - что даи аль-кирбаль повёл пленника не в темницы, а к источнику. Разве это...

- Нет, - мгновенно прервал мальчика аль-Хариджи, пресекая любые его мысли. - Аль-Тахир выполняет приказ.

- Да, конечно! - фидаин уже явно стыдился своего недоверия. - Простите!

- Ты свободен, - усталость взяла верх, да и не услышит даи ничего нового.

- Выздоравливайте! - поклонившись, в пол выпалил мальчик и тут же исчез из кельи.

- Мдаа... - Зумрад потёр висок, однако его не на шутку забеспокоило, что же там происходит снаружи. Почему Арран своевольничает? Что ему нужно от принца?

Окна кельи выходили на этот самый источник. Зумрад с полминуты перебивал в себе сильное желание подняться. Но не помогли даже угрозы лекаря. Ассасин напрягся, пробуя свои силы, которых от одной мысли об измене командира прибавилось. Правда, на добрые дела такие силы не используют, ну да ничего, можно и злых насовершать.

Аль-Хариджи, держась за стену одной рукой и за раненный бок другой, дошёл до окна и, прислонившись к холодному камню, глянул вниз, на площадку. Его и так начало лихорадить, а там разворачивалось поистине увлекательное действо. Аль-Хариджи попал на ту его часть, где с пленника срезали верхнюю одежду два фидаина. Ничего себе развлечения у аль-Тахира... Самовлюблённый глупец. Как бы не полетел узнавать высоту крепостной стены по приказу Владыки.

Даи аль-кирбаль о чём-то говорил принцу, тот стоял к Зумраду спиной, но явно отвечал, потому что на лице у Аррана красовалась одна из его выразительных усмешек, какие бывают, когда он доволен собой или что-то придумывает. Буквально через минуту оба уже сидели на скамье, и аль-Тахир как-то слишком близко склонялся к принцу... нет. Такого не может быть! Он всегда был противником подобных развлечений и презирал тех, кто им предаётся. А сейчас - вот вам, господа, новый Арран перед вашими глазами. Или настоящий?

- Да чтоб тебя собаки съели! - ударил кулаком в стену Зумрад и вернулся в постель. Ему совершенно не хотелось думать о командире, о его причудах и его непостоянстве. Надоел, чтоб его... и ещё этот Эмир, который умолчал о главном, хотя наверняка знал. Мальчишку стоило наказать хотя бы за непочтительность.

Рана разболелась. Видно, действие лекарства сошло на нет, когда аль-Хариджи разволновался, так что мужчина закрыл глаза, стараясь дышать ровно и глубоко. Было холодно и жарко одновременно, а голову заполнили мысли. Так что заснуть удалось не сразу. Но всё же удалось.

Отредактировано Зумрад аль-Хариджи (2011-09-07 00:00:27)

Будто гром прогрохотал. Зумрад вздрогнул, услышав сквозь некрепкий сон стук в дверь. Шайтан, кто ещё не хочет побеспокоиться о его здоровье?! Мужчина открыл глаза и сел. Ему, кажется, было полегче, а значит, какое-то время поспал. Повязка стягивала грудь и не давала толком дышать, но аль-Хариджи справился с этим, приводя себя в более спокойное состояние и несколькими размеренными вдохами-выдохами замедляя сердцебиение.

- Можно, - мрачно произнёс даи, упёршись лбом в ладонь и даже не глядя на того, кто собирался навестить его в этот не самый лучший час.

Дверь открылась, и ассасин даже не успел ничего сделать, а на него уже полился поток информации. Тайрунд? Ученик? Кто ему сказал?! Почему Зумраду ничего никто не сказал? Коня он почистил… Меч принёс, хоть что-то полезное сделал, а то аль-Хариджи, видно, оставил его… Стоп. «Какой меч», - подумалось даи, - «когда вот он, лежит рядом с постелью?» И тут-то Зумрад, наконец, перестал смотреть прямо перед собой и повернул голову к вошедшему. Это был совсем ещё молодой парень, так сразу и не поймёшь, какого конкретно возраста, и выглядел он так, будто не коня чистил, а трубы или подвалы. Говорил взахлёб, словно хотел всё успеть до того, как даи что-нибудь ответит или вообще придёт в себя. И в руках держал этот самый меч, доверительно протягивая его ассасину.

- Ооо, - только и произнёс аль-Хариджи, безошибочно признавая оружие принца Парвиза, которым тот грозился перерезать горло аль-Тахиру в Хабарате.

Меч призывно сверкал и сулил безбедную жизнь как минимум на три вечности какому-нибудь пьянчужке из суфийских трущоб. Но увидь принц, что его оружие вот так запросто отбирают, не сносить отбирающему головы и трёх секунд.

- Откуда ты его, говоришь, взял?.. - принимая меч у Тайрунда, не смог сдержать скептической усмешки ассасин. Абсурдность ситуации грозила перерасти во всемирную трагедию. Очевидно, это был трофей Аррана, и тот запросто забыл его где-то в конюшне. Как неосмотрительно и глупо.

- Впрочем, не важно, - в голове у аль-Хариджи, несмотря на его состояние, родилась несколько мстительная мысль, но он пока отложил её. - Если ты собираешься стать моим учеником, запомни: вот это - моё, - мужчина поднял с пола свою саблю и достал её из ножен, чтобы Тайрунд смог внимательно рассмотреть. Правда, потревожил рану, и она снова заболела.

К чужому оружию, пусть даже и пленника, Зумрад всегда относился с уважением. И по всему было видно, что его… новый ученик разделяет это отношение. Глаза мальчишки полнились благоговением, блестели от того, что он принёс такую важную вещь. Зумрад покачал головой, откладывая меч.

- Хорошо, Тайрунд. Я твой учитель с этого дня, - на этом мужчина решил закончить объяснения, потому что мальчишка уже и сам назвал все требования, которым должен соответствовать. И откуда их берут, таких инициативных?..

Вспомнив про инициативу, Зумрад снова помрачнел.

- Кстати, ты не видел даи аль-кирбаль? - как бы между делом поинтересовался он у Тайрунда.

- Погоди, почему ты такой суетливый? – аль-Хариджи мотнул головой, пытаясь влиться в ритм, что задал Тайрунд, который уже, кстати, вовсю порывался умчаться прочь с чистейшими помыслами, заполнившими его молодую и горячую голову. – Не надо пока никуда идти, присядь.

Мужчина указал на край своей кровати, сам подтянулся, усаживаясь удобнее и откладывая меч принца Парвиза в сторону, ближе к стене, чтобы не дай бог не бросился в глаза кому-то из внезапно вошедших.

Новость об Арране, который, мало того, что «чувствовал себя хорошо», так и зачем-то повёл принца в старый амбар, встревожила. Зная даи аль-кирбаль, Зумрад мог предположить всё, что угодно. И красочно разбросанного по частям принца среди золотистой соломки, и откидывающего плохо прибитую доску в задней стене (что, кстати, выходит в кустарник) амбара аль-Тахира, действующего из каких-то своих политических соображений, и ещё много-много всего разного. В любом случае, ослушаться приказа Владыки… а был ли приказ? Действительно ли было сказано отвести принца в темницы? Или Зумрада, как это часто бывало, посветили только в часть плана?

Аль-Хариджи почувствовал, как его лицо просто перекашивает от противоречивых чувств, так что он поспешил прекратить думать, а то ещё напугает ученика, и всё. Никакого доверия даи от Владыки не увидит.

Очень хотелось сейчас же подняться и наведаться в амбар. Но Зумрад даже не мог толком сидеть. Ну да ничего. Как только аль-Тахир обнаружит пропажу, можно будет ждать визита. А поскольку слухи по Крепости разносятся быстрее, чем по дворцу, визит предполагался скорый. Аль-Хариджи пока не понимал, чего именно хочет добиться, но уже был близок. И ученик оказался кстати. Зумрад окинул его внимательным, пусть и слегка запоздалым, взглядом. Совсем ещё молод, хотя примерно таким и был сам даи, когда впервые пришёл в Нуир. Тайрунд представлял собой нечто неопрятное и встрёпанное, однако это аль-Хариджи мало беспокоило. Ему нравилось, как загорались глаза мальчишки. Далеко пойдёт, если будет стараться. Правда, ему бы меньше говорить, что думает, и делать, что хочется… Однако всё это либо уходит, либо усугубляется. Что тоже неплохо, как казалось даи.

- Наверное, я действительно голоден, - помолчав немного, вполголоса выдал обдуманное решение Зумрад. Ему нужны были силы, потому что он чувствовал: грядёт нечто весьма напряжённое. И к этому стоит быть готовым.

- Эээ… - только и смог выговорить Зумрад, слыша, как грохочет по коридору его новый ученик. Кажется, нужно будет потратить время на то, чтобы усмирить Тайрунда. Хоть бы дверью так не хлопал…

Фидаин произвёл на аль-Хариджи странно успокаивающий эффект. Может, он просто сбил даи с толку и с мысли, но всё же заставил подумать о совсем других вещах. Например о том, что принца будут искать, хорошо, если не целой армией. Возможно, Нуиру придётся обороняться, как это было в его истории несколько раз, когда особо смышлёные стратеги безошибочно выискивали место на карте, где предположительно мог оказаться оплот ассасинов.

На счёт спутников принца Зумрад даже и не знал, что думать. Девица та крикливая наверняка ещё жива, если только Арран или Бенэм не решили этот вопрос. А тот, кому Зумрад сделал такой щедрый подарок в виде своего кинжала, наверняка уже мёртв. Хотя, может, кто-нибудь и успел его спасти. Но это вряд ли… И всё же аль-Хариджи привык учитывать все возможности. Поэтому не спешил с выводами. Однако узнать не помешало бы, так что стоило отправить кого-то на разведку. Да и в общем осмотреться в городе. Как ведут себя люди? Кто знает о пропаже принца?.. Зумрад задумчиво осмотрел свою саблю. Она нуждалась в чистке, на эфесе до сих пор оставалась запёкшаяся кровь. Но в общем нисколько не повредилась во время стычки в Хабарате.

Зумрад удивлённо смотрел на образовавшееся перед ним пиршество и скептически оценивал выбор ученика. Чечевица и молоко? Кажется, на кухне сегодня был совсем не день аль-Хариджи. Тайрунд уже всё сделал и почтительно отошёл.

- Спасибо. Так, - мужчина решительно ткнул пальцем в еду, - надеюсь, ты не успел поесть, потому что мясо тебе, я даже с трудом смотреть на него могу… и это всё тоже тебе.

Аль-Хариджи, подумав немного, оставил себе несколько лепёшек и сыр, открыл бутылку, переданную ему тайком и доставившую одним своим видом массу приятных ощущений. Больше всего Зумраду сейчас хотелось напиться и заснуть.

- Присоединяйся, - махнул рукой мужчина, не привыкший есть в одиночку, тем более, под наблюдением. – И расскажи мне немного о себе, только не спеши. Голова кружится.

С видимым удовлетворением и не дожидаясь Тайрунда, мужчина принялся за еду и вино (в первую очередь за второе, горло совсем пересохло). Он периодически поглядывал на ученика, постоянно оценивая его и думая, чему и когда будет учить. Взять его, что ли, с собой в следующий раз? Во время выздоровления Зумрада пусть тренируется, а потом – практика ведь лучшая тренировка. Рассказать несколько пугающих историй о неудачниках-ассасинах и всё такое…

- Ты бы хотел сражаться или быть информатором? – добавил мужчина к своему вопросу, слегка поразмыслив над возможными профилями. Сам он когда-то выбрал сражения. И ни за что не поменял бы своё желание.

Зумрад кивал, пил вино прямо из бутылки и чувствовал живительное тепло, разливающееся по уставшему телу. Он, облокотившись о стену, слушал своего ученика и только сейчас подумал, что этот мальчишка с такой странноватой судьбой ведь… первый, кого ему вверили. Первый, кто пришёл к нему постигать таинства (и не очень-то таинства), кто искренне был рад этому обстоятельству. Аль-Хариджи прикрыл глаза, но внимательно следил за Тайрундом, пытаясь досконально разобраться в возможных причинах нахождения тут мальчишки. Конечно, он был такой открытый и честный, что сомнений рождал минимум. Хотя вон меч принёс. Неизвестно, сам додумался или подучил кто…

Взгляд Зумрада снова скользнул по его собственной сабле, и даи вспомнил, как собирался в город, казалось бы, так давно, но на самом деле совсем недавно. И как к нему в келью пришёл слуга крепостного учёного аль-Рахала по просьбе своего господина. Аль-Хариджи как наяву увидел распахнутую дверь, разложенное на постели оружие и согнувшегося в почтительном поклоне паренька. Тот, не поднимая взгляда, передал Зумраду свёрнутый и обвязанный тонкой нитью клочок бумаги и молча исчез.

«Даи. Вы должны быть готовы к сопротивлению». Сперва ассасин не понял, что имел в виду аль-Рахал. И ещё потом, когда покидал крепость, услышал разговор фидаинов. Они спорили о том, как именно малое время назад даи аль-кирбаль заставил замолчать какого-то ученика. Не пытался, не был причастен, а именно заставил. Зумрад не придал особого значения этому, потому что спешил нагнать аль-Тахира хотя бы в Суфе и размышлял о более важном деле. Да и не показались ему эти слова чем-то из ряда вон выходящим. Сейчас же, в совокупности с запиской, они были ещё как подозрительны. Заставил замолчать… так обычно говорят лишь в одном случае.

- Тайрунд, доедай, мне нужна твоя помощь, - сон как рукой сняло. – Считай это первым заданием. Оно, конечно, пока что мало имеет общего с боевой подготовкой, но это необходимый атрибут. Ты должен сходить к нашему учёному, господину аль-Рахалу, так, чтобы тебя никто не заметил, и передать ему письмо от меня. А потом дождаться ответа и точно так же тихо вернуться ко мне. Ни одна живая душа чтобы не увидела.

Мужчина несколько секунд смотрел на мальчишку в упор, а затем, приложив некоторые усилия, дотянулся до бумаги и быстро набросал несколько строчек, предполагавших чёткий ответ, но ничего не говоривших стороннему читателю. Свернув листок и положив его рядом с Тайрундом, ассасин терпеливо ждал, пока тот закончит.

<<< Мало ли откуда

Чем дальше за спиной оставался амбар, тем быстрее и шире становился шаг Аррана. Его гнал в спину ветер, чьи-то доносящиеся со стороны внутреннего двора голоса и желание поскорее оказаться как можно дальше, потому что если он хоть сколько-нибудь помедлит, аль-Тахир чувствовал – развернется обратно. По счастью на пути к конюшне, где должен был находиться Бесс, никого не встретилось, только внутри обнаружился седовласый старик, присматривающий за лошадьми. Порой он напоминал Аррану Ильяса: тоже все подмечал, но помалкивал, когда следовало. Вот и сейчас окинул даи придирчивым взглядом, поприветствовал и, как ни в чем не бывало, вернулся к починке стремян. Ассасин, впрочем, пребывал не в том расположении духа, чтобы акцентировать на этом внимание, и поспешил отыскать Бесса. Золотистый конь поднял голову, стоило мужчине войти в денник, и привычно ткнулся в плечо. Похлопав его по шее, аль-Тахир сжал пальцами гриву и вздохнул с видимым облегчением. Здесь он был один, здесь никто не приставал с расспросами и можно было спокойно поразмышлять, что делать дальше. Впрочем, пришел сюда Арран не за размышлениями – в седельных сумках лежал кафтан. Предполагая, что без столкновения с Садаром или кем еще на подходе к своим покоям не обойдется, даи решил хоть так временно скрыть потрепанный вид рубахи. Ну и свой заодно, если получится.
Бесс расценил поползновение в сторону сумок по своему, прихватил зубами широкий рукав, удерживая хозяина на месте. Слегка боднул и принюхался.

- Не твое дело, - аль-Тахир отпихнул от себя заинтересованную морду и только сейчас заметил, что Бесса кто-то не только расседлал, но и почистил. В памяти всплыл мальчишка Эмир. Отметив про себя, что нужно будет его поощрить за проявленную инициативу, мужчина достал кафтан.

Пока пальцы ловко справлялись с завязками, взгляд блуждал по стойлу в поисках… чего-то, чего - Арран был точно уверен - не хватает. Со всеми этими завтраками-обедами переходящими в ужины прочие дела совершенно вылетели из головы ассасина. И вот теперь потихоньку возвращались. Вместе с осознанием, что для полной картины из всего привезенного с собой из Суфы не хватает меча. Ладно бы своего, помимо любимого коня у аль-Тахира не было привычки заводить любимое оружие. Этот же меч принадлежал Парвизу. Его не было ни возле сумок, ни у стены, ни на выходе, ни, тем более, у конюха. Его вообще нигде не было. А где он был – шайтан один знал. Или Эмир. С тем даи и показался в дверях, но дозваться мальчишку не сумел – ожидаемая буря всех выгнала с улицы.

- Эмир не приходил, - вдруг подал голос старик, откладывая законченную работу. Ассасин резко обернулся.
- А кто приходил?
- Мальчик с кухни, - Арран тихо выругался. На кухне были десятки мальчиков! Видя, что аль-Тахир начинает закипать, конюх поспешил поделиться подробностями: - Он искал коня мастера Зумрада. Перепутал с вашим. Я не стал его отговаривать.

За это хотелось явно довольного своей выходкой старика как минимум убить. Аль-Тахир почти ощутимо заскрипел зубами. И целенаправленно двинулся к келье аль-Хариджи, выдумывая на ходу крепкое словцо, способное в полной мере обрисовать все бешенство, клокочущее в груди.
Если по пути кто и встретился – даи их просто не заметил. Искомую дверь, за которой, возможно, находилось потерянное имущество, он открыл едва ли не с ноги: та ощутимо ударилась с распашки о стену. И ничего, что раненным полагался покой. Покой именно этого конкретного раненного Аррана волновал меньше всего сейчас. Критично обозрев помещение на предмет двух, а по удаче и трех составляющих своего будущего хорошего настроения, ассасин начал с той, что находилась к нему ближе остальных – рука сомкнулась на плече юноши, что стоял перед кроватью Зумрада.

- Ты. Никогда не бери то, что принадлежит мне, - предельно мягко сказал он мальчишке, очень недобро глядя на того сверху вниз. – Иначе в следующий раз тебе нечем будет взять даже ложку. Но пока что у тебя есть шанс искупить свою вину, - от парня требовалось избавиться, чтобы поговорить с аль-Хариджи наедине. Несмотря на весь свой скверный характер, ругать кого бы то ни было на глазах у младших по рангу аль-Тахир себе не позволял. – От тебя требуется сопроводить пленника до комнаты в восточной части крепости. Пересечешь внутренний двор, минуешь площадку для тренировок, жилые корпуса, оттуда из общего зала на второй этаж ведет лестница, по длинному коридору тебе в самый торец. Принц ждет тебя возле старого амбара, - объяснил он, внимательно всматриваясь в глаза юноши и ища в них намек на понимание. – Пленнику о Владыке не говорить, про крепость не рассказывать, обо мне тоже не заикаться, а лучше, знаешь что… - улыбнувшись самой обаятельной улыбкой, на которую был способен, Арран проводил мальчика до двери и, прежде чем захлопнуть ее перед его носом, мрачно добавил: - Лучше вообще помалкивай.

Зумрад успел уже слегка задремать, пока ждал своего ученика. Мужчине привиделась прошедшая битва, брызги крови на полу, разбросанные всюду осколки и обломки…  Раздавшийся вдруг посреди всего этого кошмара юношеский голос заставил вздрогнуть и открыть глаза. Аль-Хариджи нашёл себя в той же позе, в которой покинул, правда, по пробуждении осталось неприятное чувство. Будто только что в пропасть кинули и вдруг выдернули из неё, не дали окончательно упасть.

- Не будь таким громким, - кончиками пальцев коснувшись виска, тихо пробормотал Зумрад, думая, что он с такими темпами не просто не выздоровеет – окончательно погибнет.

Мужчина забрал у Тайрунда бумажку и тут же развернул её, чтобы прочесть, но не успел сделать этого. В комнату буквально ворвался…

- Ты что, в… сарай вошёл? – вырвалось у Зумрада, когда аль-Тахир не удосужился даже дверь за собой закрыть. Грохот, гулом отдавшийся в и без того не очень-то здоровой голове, причинил массу неприятных ощущений. Аль-Хариджи скривился, но слух его никуда не делся.

Приказ Аррана был чётким и не терпящим отлагательств, так что Зумрад даже слегка побеспокоился за своего ученика, уже изучив его пристрастие к пространным рассуждениям. Однако Тайрунд всё понял, лишних вопросов не задал (чем, несомненно, спас себя) и унёсся выполнять, получив молчаливый кивок от учителя.

Дверь закрылась, отсекая собой все формальности. Кажется, и Тай подумал, что формальностям конец, и его отчаянный восклик заставил аль-Хариджи нахмуриться.

А затем Зумрад, наконец, окинул очень внимательным взглядом встрёпанного аль-Тахира. Отметил всё, что мог. Небрежно надетый кафтан, волосы, всегда собранные в хвост, сейчас являли собой нечто… непривычное. А эти светлые пряди?.. Это что, трава?.. Ах, да, амбар, солома… Брюки запылились. Губы буквально горят, как шапка на воре. И шея, которую видно под кафтаном, - неестественно покрасневшая. Даи аль-кирбаль, в общем-то, был ко всему прочему взволнован и недоволен. Зумрад сощурился, глядя на своего командира. Он, конечно, ждал аль-Тахира, но не так скоро.

Записка от учёного была сжата в ладони, сам Зумрад с трудом нормально сел, поставил ноги на пол, опёрся локтями о колени, поднимая голову, чтобы отвлечься от всего, что вызвало в нём горячую волну негодования, и уставиться в глаза Аррана.

- Чем могу служить, даи аль-кирбаль? – с некоторой насмешкой поинтересовался аль-Хариджи, которым сейчас управляло что-то не совсем ему понятное, хотя он точно знал, что балансирует на грани. – Ученик мой, - мужчина сделал ударение на слове «мой», - я вижу, тебе уже пригодился. А своего поклонника что, не нашёл?

Говоря это, Зумрад вспомнил, как сквозь сон слышал с улицы знакомый и полный недовольства и некоторого нетерпения голос, звавший Эмира. Тогда даи подумал, что это всё ему кажется. А теперь понял – да вроде нет.

- Эмир был у меня, я просил его передать тебе, что сам приду, как только смогу. Что-то случилось?

Аль-Хариджи и так знал возможные причины появления Аррана тут, однако – вдруг ошибался?

С полминуты аль-Хариджи просто молчал, собирался с мыслями и с силами продолжать в общем-то безрезультатные разговоры с даи аль-кирбаль. Всё равно отбрешется. Слишком много у него полномочий. Мужчина пожал плечами, но всё же высказал, что думает:

- Какое и к чему я имею отношение на данный момент – это не твоё дело. Я не выполняю сейчас никаких твоих приказов, - аль-Хариджи надеялся этими неоднозначными словами увести разговор от Тайрунда, куда он мог бы свернуть, скажи Зумрад правду об ошибке, совершённой учеником. – Если ты хотел, чтобы это никто не трогал, надо было прятать получше.

Ассасин бросил взгляд на злосчастный меч. Интересно, почему аль-Тахир так носится с ним? Как серьёзное оружие – не особо примечательный, хоть «царских кровей». Продать его вряд ли где-то выйдет. Принцу вернуть?.. И, подумав так, Зумрад невольно вздрогнул, а записка буквально ожгла ладонь.

- Ты извини, мне тут врач оставил указания, - слабо улыбнувшись, разыграл маленькую трагедию ассасин, стремительно разворачивая записку и поднося её к глазам. Он не опасался, что Арран заинтересуется, потому что заранее условился с учёным об обозначении проблемы.

От бросившегося в глаза слова аль-Хариджи едва ли не подскочил, но вовремя вспомнил и кто он, и что с ним сейчас, и что с ним будет. «Юг». Чёрт, да что творится? Неужели он действительно считает…

Ассасин вовремя остановил все свои посторонние размышления и переключился на вопрос, который, кстати, тоже был для него очень и очень непростым. Как-то сразу вылетел из головы учёный с его подозрениями и противостояниями. В эту секунду аль-Хариджи уже был собой и вернулся к собственным убеждениям. Он снова смял записку и отвёл глаза, вспоминая, что же произошло. Было несколько сложно, потому что часть прошедшей ночи казалась просто бредом.

- О каких подробностях ты хочешь от меня знать? Я очнулся на земле, со мной был Бенэм и ещё какая-то женщина, лекарка. Она помогала нам. Прикрывала от стражи. Я её не знаю, - мужчина уже думал об этом, так что сейчас просто рассказывал итог. – Я не помню, как меня забрали из хабарата. Я не знаю, чего хотел Бенэм, и я думал, вы с ним договорились о плане. Однако его поведение в чём-то показалось мне странным. Не знаю… В конце концов мы уехали оттуда. Вот и вся история. Ничего геройского.

Зумраду становилось не по себе.