Покои Джиуджи аль-Суфи

  Наряд был излишне пышный и свободный для него, но Джиуджи давно оценил те привилегии, что он дает. Здесь, в столице, встречали по одежке, иногда даже и не интересовались, а что там с умом. Зато и не хватались за оружие при виде красивой девушки, бесшумно скользящей в темноте дворцового коридора, скорее уж хватались за край чадры… Придворный проследил за ней взглядом. Облаченный в кафтан, отливающий золотой вышивкой, среди которой мелькал и силуэт сокола, он выглядел важным сановником. В знак особого расположения царь велел вышить на парадной одежде звездочета птицу, посвященную высшему божеству Ормузд. Но при всех своих достоинствах, кафтан был слишком широким. Подобрав длинные полы, Джиуджи туго подпоясал их, чтобы не мешали, пожелай он резко подняться с пиршественного ложа. Рукава у кафтана тоже были очень широкими, с лучеобразными складками во внутренней части. Без слуг за трапезой будет не обойтись, но царь Салар никогда и ни на что не скупится. Разве что высокие сапоги, плотно облегающие ноги до колена ему нравились. И в пир, и в мир.
  Храня безмятежное выражение на лице, Джиуджи Серайя аль-Суфи вошел в роскошный парадный зал, ападану персидских царей, убранством которой грезили все историки, начиная с греческих. Его бы поразили отражающие огни светильников мраморные колонны и полы, если бы он оказался здесь в первый раз. А так, он шел, бросая заинтересованные взгляды по сторонам. Зал был полупустым, гости еще только собирались, а слуги и рабы, по одному, по двое и даже вчетвером - связанные огромным подносом с зажаренным целиком теленком - сновали по коридору, внося все новые и новые блюда. Джиуджи прошел вдоль столов, раскланиваясь со знакомыми и почти знакомыми людьми. Он всегда был вежливым молодым человеком. Царь вознес его, но Джиуджи помнил и о задании визиря, которое могло либо помочь ему укрепить свои позиции при дворе, либо погубить зарвавшегося выскочку. Придворный нетерпеливо обернулся: он хотел увидеть тех циркачей, что должны были сегодня выступать.
  - В потайной комнате, молодой господин, - раздался вежливый шепот.
  Джиуджи благодарно кивнул. Нет, знакомиться я с ними не пойду. Замешкавшийся где-то слуга объявился и, низко-низко кланяясь, указал на полагающееся придворному звездочету место. Джиуджи опустился на ложе, оперся локтем о колено и устремил немного уставший за день взгляд на входные двери, ожидая увидеть знакомые лица. Появление артистов он не пропустит по любому, публика собралась разношерстная, кому-нибудь достанет толку заулюлюкать. Весело будет.

Лабиринт

Камал поспешил в свою комнату. Как он мог забыть?! Ведь он так же готовился к празднику... Но в последний момент жутко переволновался и убежал в сад, чтобы развеяться. Когда он вернулся в комнату, то тут же начал собираться и одеваться. То есть, конечно, слуги собирали его и одевали, а Камал послушно стоял и всячески содействовал.
- Дворец он подарит, - проворчал принц и поискал взглядом большую инкрустированную шкатулку. Может его подарок и не такой шикарный, как старшего брата, но он от чистого сердца, да. "Интересно, а что приготовил Парвиз?"
Камал хотел быть украшением сего праздника, поскольку ничем другим он удивить не мог. Он не был воином, и был слишком мал, чтобы сыскать уважение старших людей и иностранцев, так что пусть восхищаются его внешним видом.
Слуги нанесли на его тело ароматное масло. В комнате запахло жасмином и мимозой, смешанный с едва заметным ароматом цветущей вишни. Волосы так же умастили, придавая его темным кудрям солнечный свет. "Шамси", - подумал кто-то из слуг, улыбаясь. Волнение принца было понятным, но все же умилительным.
Одежды принца были выбраны в светло-бежевых и золотых тонах. Светлые широкие шаровары и нижняя рубаха выглядели довольно просто, но изготовлены из дорого и мягкого материала. Верхняя рубаха, длинная, была инкрустирована золотой вышивкой и мелкими драгоценными камнями, как и мягкая обувь. Пояс, обтягивающий тонкий стан, был так же украшен золотом и камнями.
В последнюю очередь он позволил нанести новую подводку вокруг глаз. Обычно она служила защитой от зноя и пыли, но сейчас - больше украшение. Аккуратная черная линия подчеркивала глаза юноши, выделяя их и привлекая к ним внимания.
Камал облегченно выдохнул и сделал круг вокруг себя, полы одежд всколыхнулись и мягко опустили.
- Ну все, красивый, красивый, - ободряюще сказал он сам себе и слуги с радостью это подтвердили, перебивая друг друга.

Решив больше не ожидать бесконечности и особого приглашения, Камал отправился в зал. Чем дольше он откладывает это, тем больше боится.
"Фарид будет там", - напомнил он сам себе, входя в огромную комнату. Гости и слуги, множества народу - зал медленно наполнялся людьми, готовыми праздновать свадьбу царя великой страны.
Камал оказался первым принцем, и теперь он искал взглядом знакомых. Сидеть одному и играть золотую куколку ему не хотелось.

Принц и так был красив – но его наряды делали его и вовсе прелестным. Ноуша, всегда думавшая, что она хорошенькая – об этом ей сообщали молодые сыновья ее бесчисленных хозяев, да и начищенные бока медных кувшинов отражали в себе крайне миленькое личико – казалась самой себе гадким утенком на фоне юного красавца, с его золотистыми губами, правильными чертами лица… а какие у него наряды! Ничего удивительного в том, что девушка потеряла осторожность и практически высунулась из-за колонны, пытаясь рассмотреть Камала (а заодно и других красивых богачей) получше. Другое дело, что ей сильно повезло, что она попалась на глаза не самому вредному человеку, по крайней мере, слуга, похоже, не собирался ее выдавать.
-Я… я просто хочу посмотреть – он не глядит на нее, и девушка, тут же забившаяся поглубже, дабы ее никто не видел из-за спины молодого мужчины, старается говорить как можно тише. Правда, при этом и глазеть по сторонам очень хочется…
-Знаю. Но я хочу посмотреть, я ведь очень и очень тихо! Я никому не мешаю… я вообще никому не мешаю, честное слово. Ноуша меня зовут… рабыня я, принца Камала! Вон он ходит… а я сижу, смотрю, никому не мешаю… - слов слишком много, и не все они правильные и хорошие.
Ноуша продолжает вертеть головой туда-сюда, жмурится, втягивая аромат вкусов, покусывает изнутри губы… мучается в общем, как тут еще сказать.
0Я лучшездесь посижу... тихо... ну пожалуйста!

Рабыня явно плохо понимала, что дворец – это не сказочный мир. Чт бы здесь жить надо было или соблюдать правила или спать с знатными госоподами или любить боль. Ну а поскольку девушка вряд ли еще привлекала принца Камала, то ей придется выбирать между первым и третьим вариантом.
- Я знаю, но если тебя увидят, то тебе непоздоровится. Да и меня по головке не погладят. Если у меня к тому времени еще она будет.
Зухейр не сомневался, что его голове ничто не угрожает, но преукрашивать факты было в их культуре. Надо было как-то вывести девушку отсюда. Но гости прибывали, и шанс, что никто не заметит рыжеволосую рабыню был мал. Мозг юноши быстро начал искать выход из ситуации, но через минуту он покачал головой.
- Так и быть. Но смотри у меня! Никто не должен тебя видеть или слышать.
Слуга слегка сощурился, словно присматривался к кому-то. Ну не мог он долго стоять на одном месте без дела. Хотелось продолжить свои дела. Однако надо было решить вопрос с рабыней.
- Меня зовут Зухейр.
- ...рабыня я, принца Камала! Вон он ходит…
Зухейр еле сдержал смех, но улыбку было не скрыть. Он скосил взгляд в сторону Ноуши и усмехнулся.
- Ноуша, я тут уже несколько лет. Думаешь, я не знаю как выглядит младший принц?
Слуга был горд тем, что знал всех и вся во дворце. И то что ему показывали кто есть кто раздрожало. К счастью внимание Зухейра привлек ученый, который подозвал его жестом.
- Меня зовут. И не высовывайся.
Юноша кинул быстрый взгляд на рабыню и поклонился мужчине. То есть заметил. Затем он подошел к нему и поклонился.
- Что пожелает почтенный господин?
Слуга слово в слово запомнил слова ученого и еще раз поклонившись, пошел к принцу. Тот к счастью был один. Хотя младший принц выглядел одиноко. Ему явно нехватало компании. Слуга подошел к нему, поклонился и только тогда осмелился говорить.
- Сиятельный принц, господин Джиуджи аль-Суфи прислал меня к Вам, что бы передать Вам свое почтение. Он говорит, что если Вам понядобятся его услуги, ему будет достаточно одного слова.
Юноша закусил губу, ожидая реакции младшего принца. Он быстро вспоминал не забыл ли чего. Сейчас он мог бы передать Камалу, что его рабыня прячется за статуей, но Зухейр не хотел, чтобы у нее были проблемы. Потому он отказался от этой идеи.
- Могу я ему что-нибудь от Вас передать?

<<<<<<<<<<<<<<Покои царя и господ » Покои принца Парвиза.

Суедама заглянул к себе, прежде чем пойти в Парадный зал. Несмотря на дрожь в пальцах и уверения господина, что юная царица не узнает его, Су всё же попытался хоть чуть-чуть изменить внешность. Да, царица могла и не знать, но добрых языков было множество. Гарантии, что один или даже несколько из них, не проявят своего подобострастия, чтобы просветить юную особу на предмет красивого бледного «иноземца» была равна практически нулю. Суедама знали. Да и менять внешность нужно было осторожно, используя доступные средства, так, чтобы в нужный момент они не сыграли против слуги.
Он чуть выбелил волосы с помощью извести, даже не выбелил, а придал им рыжеватый оттенок, и расчесал так, чтобы они лежали в виде гривы. Когда он жил у Аль-Даши, Су часто видел одного из главных поставщиков работорговца. Варвара из северной страны. У того было бледное лицо, и рыжие волосы, всегда большой гривой. Так он подчёркивал своё положение. Прежде чем добавить последний штрих, заменяя зелень глаз темнотой ночи, Су достал бумагу и перо. Обмакнув в чернила, он аккуратно написал, что следует делать с его нехитрым имуществом, упомянув так же местонахождение своего тайника. Выведя кончиком лишь одно имя в своеобразном документе, он с сомнением отложил его в сторону. Нужно ли это всё тебе мой принц, когда несметны богатства твои? Возможно,  раздашь во имя моё и память… Достав тонкий пузырёк, Суедама капнул пару капель в глаза, тут же прикрыл, пережидая, когда закончит щипать. Зрачок расширился, покрывая почти всю радужку в чёрный цвет. Малость, но  она в купе с остальным, всё же меняла черты, превращая слугу в «иноземную царскую особу». По крайней мере, Су представлял его именно так. Оправив ещё раз свой костюм, и полюбовавшись узорами на рубашке, Суедама вышел. Не так представлял он сегодняшний вечер и улыбка, что блуждала по губам, не была естественной. А лишь пыталась зацепиться за что-то, чтобы не сползти окончательно. Он шёл замедляя шаги и мысленно подгоняя себя. У дверей в Парадный, ноги решили совсем ослушаться и остановились. Су сглотнул.   Затеряться…до времени…возможно, всё это и не понадобиться…возможно пройдёт без сучка и задоринки. Давай, Суедама, давай, твой принц надеется на тебя!
Толкнув двери и мгновенно оценив обстановку, он выделил большую пёструю группу вельмож, обитавшую по правую сторону. Помнив наказ своего господина, он ужаком, совсем не подобающим царской особе, которую он должен был изображать, скользнул в их сторону и затерялся среди дефилирующей знати, поджидая ту пору-время, когда нужно будет исполнить приказ принца.

Отредактировано Суедама (2010-12-18 19:05:46)

Если честно, она растерянна, боится, не понимает…  чего ей здесь ждать? Наивная девочка, она любит сидеть на кухне, помогая пухлым, смуглым, пышным кухаркам с ерундой вроде чистки котлов или резкой фруктов, ей за это дают вкуснейшие булочки с разнообразными начинками или редкие сласти, которые раньше были только мечтой для девушки. Сейчас она уже лениво относилась к каким-то простым угощениям, ведь этого было достаточно.
Но зачем я здесь?
Не работает, если только сама не умоляет об угощениях. Ничего не делает, мотаясь туда-сюда. Сидит в саду, разглядывает рыбок в невероятной красоты фонтане, спит, ничего не делает… разве ж это жизнь? Скучно, скучно, скучно! Даже Ноуше, которая в первые дни с восторгом относилась к подобному распорядку, да и вообще не упускала возможности предаться лени, это стало приедаться, но обращаться к Камалу она боялась – да и вообще избегала своего господина. Вроде как Фарид подарил ее со вполне определенными планами, да только вот маленький принц не проявлял интереса или энтузиазма, а девушка и не торопилась.
-Ни звука! Я спрячусь и только ночью выйду, когда все-все уснут и уйдут! Честное-честное слово! – она быстро кивает головой и опять ныряет в тень, не догадываясь, что это убежище скорее смешное, нежели надежное. Скоро будут танцовщицы, дрессировщики зверей (девушка обладала редким слухом, и не могла упустить новость и об удивительных зверях), и все такое. она удивительно простодушно пожала плечами:
-Здесь так много народу, всех в жизни никому не запомнить!
Она вроде как уже устроилась удобно, пригрелась, и не поняла сразу, что разговор о ней – но после выразительного и недвусмысленного взгляда молодого мужчины, видимо, развлекающего гостей, ей пришлось все-таки выползти, и более того – неловко замереть, сжавшись под взглядами. Страшно, страшно! Она выбирает самого знакомого ей человека, сказочника (еще хочется кинуться под защиту новоприбывшего Фарида, но что ему-то можно сказать?), и лепечет, стараясь не путаться в словах:
-Ваши сказки, они… ну… влекомы… влекущи… привлекательные, как золото! - первое сказала, надо еще четыре... господи, слов то как много знать можно! Ей стоило вертеться среди более словоохотливых людей, нежели служанки. Особенно если учесть, что с золотом у нее отношения натянутые - последняя хозяйка приказала ее побить кнутом на конюшне, когда потеряла серьгу, и угрожала, что Ноуше руку отрежут, а потом, когда серьгу нашла, то дала несколько монеток и подарила ленту для волос - и ваш лик... ну... лицо... оно сияет словно золото! - загар это называется Ноуша, загар - а труд ваших рук дороже всякого золота! - она надеется, что никто ее не слышит, но зря, каким-то неедомым ей образом, голос оставался громком везде: - и - она подносит пальчик к праой щеке, водя там, где должна быть ямочка, традиционный жест, правда, присущий больше мужчинам: - ваша ямочка красивее золота, а хвальба важнее...

Отредактировано Ноуша (2010-12-20 12:46:31)

Ответа от младшего принца Зухейр так и не дождался. Его внимание сейчас принадлежало Кассандеру. Тот выбрал «жертв» для своего задания. К сожалению, молодой слуга был одной из них. Он слегка закусил губу, хаотично ища того, кто мог бы быть достоин сравнения с дорогим металлом. Краем взгляда он заметил Суедаму, который был сам на себя не похож. Если бы не хорошая память на лица, слуга предположил бы, что Су – иноземный принц.
"Бред!"
Как только Ноуша вышла на всеобщее обозрение, Зухейра словно водой облили. Все, конец. Девушку обнаружили. Юноша поморщился и незаметно провел рукой по своей шее. Да что же делать с ней? Лучшим выходом было притвориться, что он о ней не знал. Потому молодой слуга выслушал как рабыня и принц выполнили свое задание. Принц Камал мог бы стать поэтом, судя по тому, как он расхваливал своего старшего брата. Глубокий вдох. Настала и его очередь. Зухейр решил приободрить Ноушу. Он поправил волосы и обратился к ней.
- Чу, что за прелестница порадовала нас своим присутствием? Взгляните на ее волосы, в которых лучи света мерцают, как золото! – он подошел к рабыне и ладонями провел в нескольких сантиметрах от рыжих волос.
- А улыбка ослепляет, словно золотой свет богов! Её невинная красота золотом не измерима. Золота же стоит и ее покорность.
«Озолотить» новую знакомую оказалось сложнее, чем казалось с первого взгляда. Потому слуга придумывал на ходу, но слова лились из его рта, как мед. Оставалось придумать последнюю ассоциацию.
-Ужасно повезло тому, кому принадлежит этот самородок.
С чувством исполненного долга Зухейр улыбнулся девушке, слегка поклонился Кассандеру и смешался с группой слуг. Среди них он нашел своего друга.
- Не редко мне приходилось хвалить господ, но не на заказ! Лишь бы я больше не попался ему на глаза, – прошептал он своему другу на ухо. Тот налил ему вина. От напитка сразу же стало легче. Вдох-выдох… Зухейр взял кувшин в руки и начал обход по залу, наполняя пустые бокалы. Он на пару секунд остановился у Суедамы, окинул его взглядом «зачем эта клоунада?» и продолжил свой путь. На душе все еще было неприятное чувство после выполненного задания.

<------Потайная комната
Услышав объявление своего номера, Шерин глубоко вдохнула и резко, шумно выдохнула. Собравшись мыслями за эти мгновения, она прошла по узкому проходу между столами и, словно легкий ветерок, подлетела к Кассандеру.
- Спасибо за лестные слова, друг мой, - ответила она ему на комплемент. – Твои слова дороже для меня всякого золота, - девушка шутливо поклонилась и сделала знак рукой, чтобы ведущий ушел с «поля действий».
Шерин нашла взглядом оркестр и слегка стукнула сагатами в знак своей готовности.  Для персидского танца нет определённой музыки, это всегда чистая импровизация – и лишь опытная танцовщица может мгновенно перестроиться под сложный, регулярно меняющийся ритм.
Первыми ухнули зарбе-зурхане. Их звук был подобен грому, столь мощно ударил барабанщик-силач. Многие бы на месте Шерин подпрыгнули от неожиданности, но девушка сдержалась, хотя сердце ушло чуть ли не дальше пяток. М-да, любят здешние барабанщики поиздеваться над танцовщицами, - без тени злобы подумала девушка, подмигивая силачу.
Медленные танцы не были коньком неугомонной ветреной Шерин. Нет, она могла их танцевать, и даже с эмоциями, как это нужно – но не так, как она плясала под быструю музыку, более подходящую её характеру. Но, к её большому удовольствию, сантур, каманча и гайчак начали играть веселую, стремительную мелодию, которую тут же подхватила девушка. Растянув сомкнутые губы в улыбке чуть ли не до ушей, она, бешено звеня сагатами, пошла по широкому кругу. За ней двумя золотистыми хвостами комет полетели и ленты на диадеме. Руки работали очень активно, как и полагается, –они сверху опускались вниз, потом разводились в стороны и вновь поднимались или опускались, не прекращая выполнять движения в плечах, локтях и кистях. Все это – в сумасшедшем вихре кружения. Юбка, сидящая плотно только до середины бедер, поднялась, показывая босые ноги в золотистых шароварах и все сложные степы, которые они выполняли.
Развеселившись, Шерин изящно вскочила на стол, оказавшийся рядом с ней, и продолжила танец, не сбившись с ритма. Столешницы, которые стали её новой площадкой, были плотно заставлены различными блюдами с яствами, кувшинами, бокалами и прочей столовой утварью, и танцовщица с трудом отыскивала место, куда можно поставить ногу: ведь ей приходилось делать все это очень быстро, и только самым краешком глаза – она не могла порвать контакт со зрителем, а эмоции исполнителя важнейшая составляющая танца. Но со стороны выглядело так, будто сама посуда подвигается, чтобы дать Шерин сделать ещё один шаг. На мгновение приостановившись, она легко поцеловала в щеку какого-то красивого, ещё молодого, мужчину в красных одеждах и помчалась дальше, прежде, чем золотистые ленты полностью опустились  вниз. 
Только бы музыка не сменилась, только бы не сменилась… Нет, не сейчас… Все почти слилось в одну полосу. Девушка страшно разошлась, она знала, что не сможет остановиться сразу, как только мелодия изменится. Но музыканты вполне могут так сделать. А это – конец. От волнения, она застучала пальчиками, которые были продеты в ремешок сагатов ещё быстрее, начиная выбиваться из ритма. Но и музыка тут же подстроилась под её звон. Шерин улыбнулась ещё шире. Это хорошо, что музыканты слушают её, а не она их. Для нее так проще, да и для них, быть может, тоже.
Девушка не стремилась к этому, но часть её задора начала переходить к собравшимся. Впрочем, персидский танец – танец чувств, и, даже того нехотя, Шерин обязательно делилась своими эмоциями со зрителями. Ну и пусть. Разве она здесь не для этого? 
Силы потихоньку заканчивались. Оказавшись оркестрантами, она взглядом попросила их снизить скорость. Шальная музыка стала сбавлять темп. Теперь девушка не кружилась подобно песку в песчаной буре, но плавно, но не медленно, скользила по тому же кругу, возле самых столов. Улыбка не сходила с её лица, но теперь это была не та сумасшедшая, граничащая с безумной и безумием, радость, а счастье того человека, который ужасно любит свою работу и готов рассказать об этом всем. Пусть кто-то делает это словами, у Шерин для этого есть её тело. Она не поднимала руки высоко над головой, держа их на уровне груди и иногда опуская ниже. Особые движения были только в кистях и локтях, девушка лишь слегка поводила плечами в ритм музыке, а степы выполняла простые, но очень грациозные. Сагаты стали звучать тише, и их тон стал слегка ниже.  Танцовщица высматривала «жертв» для следующего конкурса. Проходя мимо одного стола, она знаком повлекла за собой на середину зала господина в дорогих одеждах, очень похожего на северных варваров, хотя более хрупкого, по сравнению с ними. На мгновение Шерин вспомнился гигант Омид, хотя она не знала почему.  Видимо, ассоциации с варварами.
Девушка продолжила свой танец, все так же осматривая гостей, нужен был ещё один участник. Наконец она сделала свой выбор.
- Прошу вас ваше высочество, - Шерин остановилась перед Камалом, точно так же жестом пригласив его подойти вместе с ней к Кассандеру.

Отредактировано Шерин (2010-12-30 11:00:40)