Библиотека

  Джиуджи торопился и понимал, что поступил совершенно безрассудно. Похоже я из тех мужчин, которых может свести с ума не женская красота, а пыль на книжном переплете. Расставшись с драгоценностью, которую носил также трепетно, что позавидовала бы и устыдилась своей легкомысленности женщина, носящая под сердцем ребенка, придворный понял, насколько его спешка оправдана. В его покои перед начинающимся праздником мог зайти кто угодно. Хоть слуги, хоть сами принцы или визирь, который мог случайно возжелать его немедленных успехов в деле разгадывания шифра… И чтобы они там увидели, царскую наложницу… Нет, кто бы поверил, что вечно одинокий Джиуджи притащит во дворец женщину. И какую-то девочку, а не знойную красавицу, при одном томном взгляде которой высыхают корни у пальм.
  Джиуджи влетел в свои комнаты, забежал в ту, где оставил беглянку и замер. Девушки не было. Он обвел взглядом комнату, не желая верить в то, что эта глупая курица… ладно, покуда просто цыпленок, не послушалась и сбежала. И сама пропадет и меня подставит… - он огорченно опустил голову и увидел на полу те расшитые туфли, что мяла в своих мозолистых ручках наложница. Перевел взгляд на сундук, на свое ложе, куда бросил предназначенную для переодевания одежду и увидел среди тряпок тоненькую ручку, затем толстую косу. Девушка безмятежно спала, завернувшись, словно куколка будущей бабочки в многослойное полотно одежд.
  Совсем ребенок, улыбнулся Джиуджи, еще задумала побег устроить, а сама с ног валилась от усталости и страха… и голода? Он рассмотрел внимательно поднос на столике, предусмотрительно оставленный слугой. Любимая хурма, от которой остались оранжевые шкурки и… пустой кувшинчик, где находился его сонный настой. Его состава Джиуджи не знал, не интересовался, главное, он позволял ему крепко спать, защищая от бессонницы и от кошмарных снов. Очевидно, не унюхав ничего подозрительного, девица выпила его как обычную воду.
  Как же я не догадался предложить ей поесть, засыпал несчастную своим тряпьем. Кстати, о тряпье… Мне нужно переодеться и идти в Парадный зал. Лучше оказаться там первым, чтобы не сокрушаться, что пропустил тот камешек, чья судьба вызовет горный обвал.
  Джиуджи развязал пояс, сбросил с плеч красный кафтан, рубаху и направился в комнату для омовения, а по пути поправил подушки, среди которых лежала беглянка.

  Через полчаса придворный звездочет Джиуджи аль-Суфи покинул свои покои, еще раз убедившись, что девушка крепко спит.

Парадный зал

Наверное, солнце уже было высоко, когда Джиуджи аль-Суфи открыл глаза. Сам не заметив как, он уснул на своем холодном ложе прямо в праздничном наряде. Окно было плотно завешено, а источником света была тусклая лампа. За пределами дворца, судя по его ощущению, был уже давно день. Чтобы убедиться в этом придворный не сделал ни одной попытки. Немного покалывало в правом виске. Так всегда бывало, когда он ложился отдыхать в неурочное время или не спал вовсе, как получилось в минувшую ночь.
  Некоторое время он рассматривал складки балдахина, мозаику вдоль стен. Разглядывание переплетения оттенков синего всегда приводило его в душевное равновесие. Наконец, он решил подниматься. Несколько часов сна - подачка усталому телу - его взбодрили. Теперь он ммог приступать к своим обязанностям. Его ожидала неизученная книга, полученная от великого визиря. Тот покинул дворец без всяких объяснений, а потому Джиуджи ощущал, что теперь он обязан присматривать за этой древней рукописью. Она несла в себе что-то страшное и манящее одновременно. Мужчина некоторое время размышлял над тем. что же за странное чувство им овладело при воспоминании об этой книге, а потом понял, больше всего он сейчас похож  на истосковавшегося в разлуке любовника. Джиуджи горько усмехнулся, понимая, на истину пенять бесполезно. Уж какова есть.
  Переоблачившись в свой обычный черный кафтан, разумеется, обычный лишь по меркам принятых во дворце нарядов, Джиуджи аль-Суфи позволил слуге поправить белую чалму на его голове.

Появление принца оказалось неожиданным. Собиравшийся покинуть свои покои звездочет сразу же выкинул из головы собственные планы. То, что к нему пожаловал, впервые после возвращения из похода, второй наследный принц, могло значить лишь то, что ему, разгоряченному ночным весельем и вином, потребовались его услуги. «Неужели Парвиз внезапно захотел  узнать свое будущее? Конечно же, ведь пример отца-молодожена на него подействовал», -  Джиуджи аль-Суфи знал насколько принц порывист в своих желаниях, а также, что его слова обычно не расходятся с делом. Поэтому, покорно склонив голову, он внимал речи молодого человека.
  - ...я слышал про одного человека. Говорят, у него есть необычайный товар, превосходящий по качеству все виданное персами доселе. Вечерами он устраивает забавы для щедрых гостей... Я бы хотел увидеть все это своими глазами. Сможешь организовать?..
  «О чем он говорит? - после неурочного сна голова соображала плохо. - Какой товар?.. Он мало трофеев привез?.."
   - Доставь удовольствие своему принцу.
  Послушно усевшись неподалеку от принца Джиуджи уловил тонкий аромат благовоний. К теплой масляной основе сандала примешивались цветочные нотки. Этот аромат был явно от женщины. «Ах, вот, что за удовольствие», - он наконец сообразил, о чем идет речь. О товаре Сахира Ахуджи в Суфе действительно ходили легенды. Говорили всякое о красоте рабынь и о жестокости их хозяина. Сам Джиуджи аль-Суфи сторонился работорговца, остерегаясь выговора от старшей жены. Гарем, доставшийся ему от ан-Нури, жил по своим законам и очень трепетно относился к своему составу. Мыслей о пополнении его старшая жена даже не допускала.
  Наблюдая за тем, как принц Парвиз вольготно расположился на его ложе, придворный звездочет невольно улыбнулся. Старший брат сейчас напомнил ему младшего. Принц Камал тоже чувствовал себя в любом месте дворца, как в своих собственных. Правда, засни тот на его ложе, скандала бы было не избежать.
  - Джиуджи, помнишь Фэниса? Ты должен его знать, он часто развлекает своим пением отца и братьев. Думаю, он будет нам хорошей компанией. Если, конечно, умеет ездить верхом.
  - Конечно же, я его знаю, ваше высочество. Не сомневайтесь, ради того, чтобы оказаться рядом  вами, Фэнис освоит верховую езду за полчаса... Все ваши желания будут исполнены.
  Звездочет отвесил глубокий поклон, а когда распрямился, оказалось, что принц уже спит, нежно обнимая подвернувшийся ему продолговатый пуф.
  - Все будет исполнено, - Джиуджи повторил слова, но уже сквозь зубы, пытаясь аккуратно извлечь из-под спящего хоть что-то из своих свитков и пергаментов. Он такой царственной привычки не имел. Спасенные бумаги Джиуджи уложил в сундук. Разгладив один из чистых пергаментных листов, вытащенных из-под принца, придворный набросал записки, сначала для работорговца, затем для музыканта. Подождав, пока чернила впитаются и подсохнут, он сложил драгоценные письма. Жаль было использовать для этого практически новый пергамент, но желание принца — закон. Без слов, подманив слугу, который во время беседы с принцем Парвизом находился в глубине покоев, Джиуджи передал ему письмо с приглашением составить компанию принцу во время вечерней поездки в город для придворного музыканта. Сам же Джиуджи аль-Суфи отправился в город.

Рыночная площадь